Тайна старинного привидения
Шрифт:
– Скорее к Петьке, – сказал девочкам Дима, когда они отошли на безопасное расстояние от гостиной. – Думаю, он такого даже вообразить не мог.
Петька уже давно скучал в шалаше.
– Я вам звонить собирался, – произнес он с упреком при виде друзей. – Сколько же можно завтракать?
– Мы уже собирались к тебе, но тут к нашей бабушке явилась жена Степаныча.
– Жена Степаныча? – изумился Петька. – Они разве дружат?
– Разумеется, нет, – сказала Маша. – Она просто пришла посоветоваться с нашец бабушкой как с бывшим ученым. Надеялась,
– Врача? – переспросил Петька. – Я всегда считал, что у Ивана Степановича здоровье железное.
– У каждого оно расшатается, когда привидение повидаешь, – философски заметил Дима.
И, не дав Командору опомниться, друзья рассказали наперебой все, что им удалось подслушать в гостиной.
– Ничего себе, – присвистнул Петька. – Более чистого эксперимента, пожалуй, просто нельзя поставить.
– То есть? – не понимая, уставились на него остальные.
– Ну мы с вами, к примеру, уже вроде как Подготовлены, что в мире много необъяснимого, – принялся развивать свою мысль Командор. – А Степаныч всякие тайны вообще не воспринимает. Ему призрак даже в кошмарном сне не привидится.
– А он его все-таки видел и даже от испуга заболел, – подхватила Настя.
– Вот именно, – улыбнулся Петька. – И это доказывает, что в развалинах наверняка что-то есть. Значит, мы занялись этим делом не зря. Сколько у нас сейчас времени? – Он взглянул на часы. – Ага. Ровно одиннадцать. Самое время нанести визит Ковровой-Водкиной.
– В первую очередь, нам надо решить: под каким предлогом мы у Ковровой-Водкиной будем выспрашивать про книги несчастного Аполлинария?
Друзья задумались. С одной стороны, Коврова-Водкина была неизменно рада любому обществу. Однако в то же время она отличалась большой подозрительностью. Один неверный шаг – и она вообще может принять четверых друзей за каких-нибудь злоумышленников.
Не меньшая опасность исходила и от приходящей домработницы Ковровой-Водкиной Татьяны Филимоновны. Она вообще постоянно ждала от жизни подвохов и неприятностей. Когда же речь шла о жизни и достоянии любимой хозяйки, бдительность домработницы усиливалась.
– Давайте скажем, что у нас в школе теперь проходят что-то мистическое, – предложила Настя.
– Верно, – подхватил Петька. – И вроде бы как мне на лето задали написать реферат по произведениям какого-нибудь ученого вроде Аполлона Парнасского.
– Его же теперь никто не знает, – засомневался Дима. – И книг его нигде нет.
– Подумаешь! – Маша тут же нашла выход. – Вдруг нашим учителям старые профессора в институте или где-нибудь там еще рассказывали о трудах несчастного Аполлинария и…
– Придумал! Придумал! – перебил девочку Петька. – Мы приходим к Ковровой-Водкиной, и я ей говорю: «Мой учитель очень интересуется книгами вашего первого мужа. Он сказал, что тот из учеников, кто напишет за лето реферат по какому-нибудь труду Парнасского, получит пятерку в четверти.
– А если Коврова-Водкина тебя спросит, как этот новый предмет называется в школе? –
– Скажи, что вы теперь изучаете теорию и практику призраков, – посоветовала Маша. – Коврова-Водкина все равно в современной действительности разбирается плохо.
– Я бы на вашем месте поосторожнее с ней обращался, – предостерег Дима. – Бабушка говорит, что у Ковровой-Водкиной за последнее время с разумом как-то лучше стало. Ей уже почти никогда не кажется, что она живет в имении.
– Зато у Татьяны Филимоновны крыша сильней поехала, – усмехнулась Маша. – Она теперь себя не иначе как «экономкой Водкиной» называет.
Десять минут спустя четверо юных детективов уже стояли перед дачей Ковровой-Водкиной. Из глубины участка доносилась громкая песня. Дети вошли в калитку. На огороде они увидали Татьяну Филимоновну. Копая картошку, она громким голосом исполняла «Катюшу».
– Здравствуйте, – первой приветствовала домработницу-экономку Маша. – Я и не думала, что вы так хорошо умеете петь, – решила на всякий случай подлизаться она.
– Это не я хорошо пою, – домработница явно была польщена, – просто песня военная. А война Для меня прямо обугленный кусок биографии.
– Ну конечно, – кивнула головой Маша. – Вы же великолепным снайпером были.
– Уж великолепным или нет, не знаю. – Обычно мрачная Татьяна Филимоновна расплылась в улыбке. – Но свой вклад в дело победы я внесла. Вы, наверное, к Водкиной?
– Да, – поспешно проговорил Петька. – Нам с ней посоветоваться надо.
– Посоветоваться – это правильно, – одобрительно сказала домработница. – Я просто уверена: если возникла серьезная проблема, умней моей Водкиной никого не найти.
Маша и Дима разом опустили головы и затряслись от беззвучного смеха. Петька и Настя, чувствуя, что тоже сейчас не выдержат, кинулись к Дому.
Возле крыльца они были вынуждены остановиться. Всех четверых душил хохот.
– Знаете, так не пойдет, – наконец изрек Петька. – Давайте подумаем о чем-нибудь грустном.
Однако, едва взглянув друг на друга, юные детективы вновь начали хохотать. Им потребовалось не меньше пяти минут, чтобы окончательно прийти в себя.
Наконец они вошли внутрь. Коврову-Водкину они застали в гостиной. Она не услышала их шагов и продолжала с величественным видом изучать газету «Куранты».
– Наталья Владимировна! – громко крикнула Маша.
– Ах, это вы! – Та взглянула поверх газеты на детей. – Ужасные времена! И ужасные нравы! – Она ткнула пальцем в газету. – Даже тюрем приличных в столице совсем не строят. Вот тут написано: заключенные сидят в совершенно невыносимых условиях.
– Да, с тюрьмами плохо, – вяло подтвердил Дима. – Но мы совсем по другому поводу к вам, Наталья Владимировна. Петьке очень нужна ваша помощь.
– Раньше к нам многие приходили за медицинской помощью. Второй мой супруг был светилом в медицине. Но теперь его уж нет в этом мире. Одно только это на память осталось.