Тайна старинных флаконов
Шрифт:
Он вдруг резко пришёл в движение. Одним рывком встал, схватил бутылочку и задвинул стул. Следом скрипнула и через мгновение захлопнулась дверь в стеллаже.
Мы снова остались в кабинете одни.
Я с облегчением выдохнула и, наклонив голову, улыбнулась Бенно. Он прижимался ко мне, вытянувшись в струнку, и у меня защемило сердце. Зачем только я разрешила ему пойти сюда с нами! Что я за старшая сестра такая! А если бы Виллем нас тут застукал?! Неизвестно ещё, чего можно от него ожидать!
Взявшись за продолговатую рукоятку вместо круглой, я нажала
Матс нашарил рукой на стене один из старых поворотных выключателей и зажёг свет. Мы замерли как вкопанные, не веря своим глазам. Перед нами был вовсе не кабинет, в котором только что сидел Виллем, а совершенно другое помещение.
Открывавшее совершенно новые возможности.
Мы нашли лабораторию.
Помещение это было таким же тесным, как кабинет, с той лишь разницей, что вместо письменного стола тут повсюду стояли пробирки, бунзеновские горелки [прибор, с помощью которого можно получить бесцветное или светящееся пламя. Названа так по имени немецкого химика-экспериментатора Роберта Вильгельма Бунзена] и всевозможные ёмкости. Освещалось оно уже привычными газовыми лампами на потолке. Больше всего это место напоминало лабораторию какого-то сумасшедшего профессора. На всех поверхностях громоздились маленькие ящички и банки с кристаллами, порошками, цветками и сушёными травами.
Один из деревянных столов у стены почти целиком занимала какая-то стеклянная конструкция. Множество узких, широких и круглых пробирок были соединены между собой. Выглядело это ужасно запутанно и хаотично, словно отлитые в стекле ходы кроличьей норы.
– Люци, что это? – спросил Бенно, подойдя к нагромождению стеклянных трубок.
– Это перегонный аппарат, – одновременно сказали мы с Матсом.
– Видимо, тут и изготавливают ароматы, – добавил Матс и закрыл за нами дверь лифта. Я вдруг осознала, что Виллем мог вернуться в любой момент. Если он принимал звонки в аптеке, то наверняка знал и об этой комнате.
Я стала искать новое укрытие или – лучше – выход, втайне проклиная себя за то, что утром ничего не рассказала папе об аптеке ароматов. Ведь теперь никто не знает, куда мы запропастились. Случись так, что Виллем до нас всё же доберётся – никто нас тут не найдёт.
– Я больше не хочу здесь оставаться. Я хочу домой! – потянул меня за рукав, вырвав из по тока мыслей, Бенно.
Я улыбнулась ему и погладила по голове. Потом повернулась к Матсу – и сразу поняла, что занимало его мысли.
Он изо всех сил прижимался к двери, таким образом удерживая её закрытой. Ждать тут и надеяться, что Виллем покинет подземную аптеку, было опасно. Вот только что нам ещё оставалось?
– Может быть, тут есть другой выход? – про шептал Матс.
Мы стали прислушиваться к происходящему в соседних помещениях, и я отчаянно желала, чтобы сейчас где-нибудь как по мановению волшебной палочки обнаружился второй путь наружу. Я что было мочи упиралась руками поочерёдно в каждую из стен в надежде, что одна из них
– А что это тут вдруг так странно запахло? – спросила я, молниеносно обернувшись к Бенно. Он по-прежнему стоял перед пробирками дистиллятора. Но на этот раз я заметила огонёк в одной из бунзеновских горелок. В пробирке над ней что-то булькало. Пар от кипятка поднимался, проходя по стеклянным трубкам, а глаза Бенно с каждой секундой увеличивались. В одной из трубочек были измельчённые цветы и листья. Проходивший через эту растительную массу пар превращался в жидкость голубого цвета, капающую во флакон.
– Только не это, Бенно! Здесь же нельзя ничего трогать! Опять забыл?! Держись на расстоянии вытянутой руки от всего, что видишь! – прошипела я как можно тише и стала оглядываться, чтобы понять, как выключить горелку. – Как ты вообще сумел её включить?
– Я покрутил, а потом искра – и оно загорелось, – едва слышно пробормотал Бенно.
Я сокрушённо покачала головой. Из крайней трубки дистиллятора по-прежнему что-то капало в специально подставленный флакон, а из него поднимались и плыли по лаборатории голубые облачка испарений. Облачка эти так сияли и искрились, будто в них танцевали мириады светлячков.
– По крайней мере, теперь мы знаем, где и каким образом изготавливаются жидкости в бутылочках, – попытался утешить меня Матс и, протянув руку, одним точным движением выключил горелку. Бульканье в пробирке сошло на нет, пар улетучился, капельки уменьшились и стали падать во флакон реже.
Дно флакона покрывала голубая жидкость. Пахла она нежно и приятно. Вроде бы ничем конкретным на этот раз – во всяком случае, ничем знакомым. Чтобы лужица во флаконе не испарилась окончательно, я схватила лежащую рядом наготове пробку и поскорее заткнула горлышко.
Обернувшись, я заметила, что Матс снова приник ухом к двери в лифт.
– Ну что? Он ещё тут? – прошептала я.
Матс пожал плечами:
– Я больше ничего не слышу. Если он и там, то ведёт себя тише воды ниже травы.
– Что ж, попытаемся, – сказала я, взяв Бенно за руку. – Идём отсюда!
Матс тихонько толкнул дверь. Он действовал как можно осторожнее, но это всё-таки была старая-престарая скрипучая дверь, и открыть её совсем уж беззвучно у него не вышло. Мы снова втиснулись в лифт и задвинули за собой металлическую решётку. Я повернула ключ – и в следующий момент кабина с грохотом двинулась вверх.
Только бы у Виллема не было ключа от нашего лифта, подумалось мне вдруг. Иначе садовник мог бы проникнуть на виллу «Эви» так же легко, как мы в подземную аптеку.
От этой жуткой мысли мне стало не по себе.
Наконец мы оказались дома, и я, заперев лифт на замок, повернула резной лист плюща на лестничных перилах. Деревянная стенка вновь стянулась, и лифт исчез за лестничной обшивкой. Можно было даже почти забыть, что за ней что-то скрывалось. Словно там никогда ничего и не было.