Тайна старого дома (сборник)
Шрифт:
— К чему это? — безразлично отозвался Шпрехт.
— Завтра в одиннадцать часов я приду к вам, чтобы начать исследование.
Шпрехт не ответил и взялся за телефон, хотя в глазах его Беляев уловил нечто похожее на заинтересованность.
Когда химик проходил через контору, он увидел Хью, который, засучив рукава и сдвинув на затылок шляпу, показывал какие-то фокусы весело смеющимся машинисткам и конторщицам. Он хохотал на всю контору.
— Только человек вполне уверенный в себе может позволить себе так дурачиться, — подумал Беляев.
В эту минуту на пороге кабинета показался Шпрехт. Увидев беспорядок, он было нахмурился, но, заметив Хью, добродушно сказал:
— Ах, это все вы, Хью!..
Хью быстро направился к двери кабинета, а секретарь, провожавший Беляева, шепнул ему на ухо: — Это знаменитый Хью!.. Спец по краскам. Такого мастака и ловчилы не найдете на всей земле между двумя океанами. С «боссом» они приятели; водой не разольешь.
Жесточайшая тревога начала мучить Беляева: анализ продлится не менее 4–5 дней, а за это время Хью, конечно, успеет обкрутить Шпрехта и получить заказ. Если же ему, представителю «Метрополя», придется объявить компании, что ее постоянный покупатель, — «Оптовый склад американской компании распространения товаров» — отказался от нее — это, конечно, нанесет тяжелый удар фабрикантам и навсегда испортит ему карьеру торгового агента. Было над чем задуматься.
Однако он немного поуспокоился, когда удалось, собрав все приборы, благополучно приготовить все к анализу, так как здесь он чувствовал себя хозяином.
— Сдается мне, что анализ, затеянный вами, пахнет опереткой, — заметил ему на следующий день Шпрехт, не отказываясь, однако, от опытов.
Рядом с директорским кабинетом была свободная светлая комната, которую Шпрехт и решил превратить во временную лабораторию.
Беляев приступил к работе.
В свободные минуты Шпрехт со своим помощником заглядывал в нее. Хотя директор бывал только наскоками, подолгу, казалось, не обращая внимания на ход опытов — но он был тонким наблюдателем и большим знатоком дела, задавая время от времени хитрые вопросы, восхищавшие Беляева.
Напряжение сказывалось. Днем Беляев работал как каторжник, а по ночам, не будучи в состоянии уснуть, бродил по улицам, уговаривая себя, что путного торгового агента из него никогда не выйдет, с его характером. Хью же положительно отравлял Беляеву жизнь. Веселого малого, видимо, нимало не тревожил ход испытаний. Он нередко появлялся в лаборатории, потирал пухлые руки, сыпал остротами, ухмылялся, всем своим существом показывая, что верит в свою победу безусловно.
В последнее утро опыта Шпрехт вместе с помощником явились в лабораторию. Оставалось только взвесить ингредиенты и обсудить их достоинства, а также выяснить действие примесей.
Беляев готовился закончить дело. Шпрехт вместе со своим помощником, рыжим Блэком, внимательно следили, стараясь не проронить ни единого слова химика.
— Это не киношка, черт подери! — резко вскрикнул Шпрехт, оборачиваясь к приоткрывшейся двери. На пороге появился секретарь:
— Здесь мистер Хью.
В эту минуту Беляев охотно убил бы этого долговязого секретаря.
— А, войдите, мистер Хью, — внезапно меняя тон на приветливый, сказал Шпрехт, — здесь у нас готовится фейерверк… Позвольте вас познакомить — мистер Беляев, мистер Хью… (Оба представителя церемонно и холодно раскланялись.) Мистер Беляев, агент «Метрополь» — химик и согласился сделать анализ конкурирующих с его фирмой фабрикатов. В частности, «Империи».
Хью преувеличенно-любезно поклонился еще раз и, улыбаясь, сказал:
— Я давно слежу за работами господина агента компании «Метрополь» и с интересом жду результата анализа… Да, с удовольствием и без страха за продукцию «Империи».
Приступили к заключению. Блестящий химик, Беляев подробно, в понятных и ясных выражениях излагал результаты своих анализов. Даже ребенок понял бы все превосходства и преимущества красок
А между тем, несмотря на оборот, который принимало дело — все это, казалось, мало касается Хью. Он как и всегда стоял, щурил свои маслянистые глазки, потирал руки, часто вскакивал со своего места. Это — или глупость, или беспримерное нахальство — выводило из себя Беляева. Однако он, спокойно окончив с технической стороной вопроса, обратился к Шпрехту:
— Предоставляю вам, мистер директор, сделать выводы…
Шпрехт улыбнулся и переложил правую ногу на левую, и в этот момент, по комнате разнеслось громкое «Ха-ха-ха» мистера Хью, и он, заливаясь смехом, вскочил со стула. — Что, недурная шуточка, господа?!.. А?!… — закричал он.
Все с недоумением обернули взоры на весельчака: уж не свихнулся ли бедный Хью от неудачи? Но Хью тем же веселым тоном продолжал:
— Удивляетесь?.. Ну-ну, господа, старый Хью совсем не так глуп, чтобы отдать все на произвол мистера химика… Нет, старый Хью обезопасил себя на всякий случай. Когда принесли коробки с красками — я для собственного спокойствия переменил на них ярлыки… «Империя» оказалась на «Метрополе» и наоборот… Следовательно?.. — Хью сделал выразительную паузу, — следовательно, мистер химик с успехом доказал превосходство наших красок, несравненных красок «Империя», над пачкотней «Метрополя»!..
— Это невозможно, — задыхаясь, едва выговорил смертельно-бледный Беляев, — я два года работал над этими красками, я знаю их состав… Это ложь, вы не можете доказать, что переменили наклейки…
— Очень просто могу, мой мальчик, — развязным тоном возразил Хью, — повторяю: старый Хью совсем не такой простак. Я переменил их при свидетелях. Мистер Фосс, помощник главного бухгалтера, и мисс Эвелина Купер — могут подтвердить мои слова… Что и следовало доказать: «Империя», как и всегда, празднует полную победу и посрамляет своих конкурентов!…
— Не вполне, — медленно поднимаясь с места, отозвался Шпрехт. — Не совсем, потому что старый Шпрехт тоже не вовсе простак. Я тоже переклеил ярлыки, и тоже в присутствии свидетелей… Таким образом, все стало на свое место… Мистер Беляев, телеграфируйте, пожалуйста, фирме «Метрополь», что мы заключаем с нею контракт на поставку товаров на пять лет и желаем вести все дела через вас персонально.
Когда на следующий день омнибус подвозил пассажиров к Центральному вокзалу, в одном его углу сидел, закрывшись большим листом газеты, знаменитый «специалист по краскам», мистер Джонатан Хью, а в другом Беляев, счастливый агент компании «Метрополь», не без горечи, все же, думавший о том, какие уродливые формы может принимать конкуренция в наш век «бума» и рекламы, голода и наживы, дел, которые невозможно отличить от жульничества, и жульничества, походящего на дела.
Рубашка смерти
Когда я узнал, что мне нужно ехать в Китай — я так обрадовался, что способен был пуститься в пляс… Дело выглядело чрезвычайно интересным: во-первых, я давно уже интересовался всем, что связано с «Небесной империей» и даже начинал уже собирать коллекцию всякой мелкой китайщины — всяческих Будд, амулеты, вырезанные из дерева и слоновой кости, фигурки и т. д. Это было трудно, ибо мои, более чем скромные, доходы мелкого служащего с мизерным жалованьем не позволяли отваживаться на покупку дорогих и наиболее интересных для коллекционера вещей, а там, непосредственно на месте — я надеялся несколько увеличить свои коллекции. Во-вторых, я всегда любил путешествовать и в третьих — эта поездка, в случае ее успешного окончания — должна была принести мне кое-какие материальные выгоды, что в моем положении было тоже немаловажным доводом в ее пользу.