Тайна старого колодца
Шрифт:
— Как это Нина умудрилась отбить Виктора у вас?
— Вы любопытный, как я погляжу.
— Профессиональная привычка.
— Вы следователь?
— Оперуполномоченный уголовного розыска.
— Это страшнее?
— Смотря для кого.
Зорькина засмеялась:
— Например, для меня. Не напрасно же вы моими женихами прошлый раз интересовались. Все с колодцем разбираетесь?
— Откуда вам известно, что с колодцем?
— Господи… — Зорькина усмехнулась. — В деревне все известно. В открытую говорят, что убитый был землей засыпан. И убийцу даже знают. Удивляются,
— Кто же этот убийца?
— Так я вам и скажу — кто… В деревне трепачей полно.
— А все же…
— Надо самим разбираться, а не деревенские сплетни собирать. У нас есть такие говорунчики, наговорят, только слушай.
Не спеша вышли к околице, остановились у озера. В вечерних сумерках вода походила на темное зеркало с вкрапленными в него мерцающими точками звезд. Изредка зеркальная гладь всплескивала — наверное, шальная щука или окунь хватали задремавшую рыбешку. Вспыхнувшие от всплеска круги быстро исчезали, и звездные крапинки опять появлялись на своих местах. Теплый воздух крепко отдавал настоем полевых цветов. Нарушая тишину, однотонно скрипел коростель. В приозерных кустах с ним перекликалась какая-то одинокая всхлипывающая птица.
— Красота, как в сказке… — задумчиво сказал Бирюков и показал на белеющее у края обрыва бревно: — Присядем?
Не дожидаясь согласия, он подошел к бревну и сел. Зорькина осторожно, стараясь не помять юбку, села рядом. Обхватив колени ладонями, стала глядеть на озеро. Антон чувствовал, что ей хочется о чем-то спросить, что она ждет, чтобы он заговорил первым. Но он умышленно молчал. И Зорькина не вытерпела:
— Почему вы прошлый раз спрашивали меня о моряке?
Бирюков словно ждал этого вопроса. Сейчас, после показаний Гаврилова, у него в руках был крупный козырь, но из осторожности он не стал раскрывать карты и ответил вопросом:
— Почему вы прошлый раз скрыли, что у вас был знакомый моряк?
— Это допрос? — Зорькина настороженно взглянула на Антона, но тут же лукаво-насмешливо улыбнулась и посмотрела на звездное небо. — Шикарное название для детективного рассказа… «Допрос под звездами». Не правда ли?
— Увлекаетесь детективами?
— Нет. Ими у нас ребята увлекаются. А мы, девчонки, больше про любовь читаем. Толстого, Мопассана, Флобера…
— Классическая любовь, судя по авторам.
— Современные писатели скучно о любви пишут. Вот разве только… который «Алкины песни» написал. Скажите… вы верите в настоящую любовь?
Антон засмеялся и подумал: «Почему она сменила тему?»
Зорькина продолжала смотреть на озеро.
— Я вполне серьезно. Вы должны знать это. Наверняка в институте изучали преступления, случившиеся на любовной почве. Так это у юристов называется? К тому же в городе жили, там народу больше.
— В городе я только учился, а жил в Березовке, — Антон показал на озеро: — Вон на той стороне, за островом.
— Ваша фамилия Бирюков? — она всем корпусом повернулась к Антону. — Фу ты, господи! Вы ж на своего отца как две капли воды похожи. Мы с Игнатом Матвеевичем на областное совещание недавно ездили. В президиуме рядом сидели, — и засмеялась. — А я-то считала тебя, вроде Кайрова,
— У вас тут все Кайрова знают? — спросил Антон, отметив, как Зорькина легко перешла на «ты».
— Он же давно в районной милиции работает. Одно время ухаживать за мной пытался. Духи дарил. Сказал, французские, за десять пятьдесят. Красивый такой флакончик, маленький. Жалко мне стало его денег. Духи с благодарностью вернула, показала на Витьку Столбова и говорю: «Этот парень французских духов не дарит, но из ревности усы ваши попортить может». Терпеть не могу усатых кавалеров. Вот когда у стариков усы или борода, приятно смотреть, а пижонских усиков не терпит моя душа, что хочешь с ней делай. Как увижу молодого усача, так и хочется шпильку запустить.
«Вот откуда «невезучесть» Столбова с Кайровым началась», — подумал Бирюков и засмеялся.
С озера донесся глухой всплеск.
— Так мы земляки, оказывается, — опять сказала Зорькина, помолчала и вдруг заявила: — Был у меня знакомый моряк.
— Я знаю, — Антон решил, что пришла пора говорить начистоту. — Иннокентий Иванович Гаврилов все рассказал. За исключением… Почему оборвалась ваша дружба с Георгием?
Зорькина долго молчала. Бирюков чувствовал рядом ее плечо, казалось, даже слышал дыхание, видел руки, обхватившие колени. Наконец она повернулась к нему и заговорила:
— Во всем виновата я. Начиталась классических книг и решила проверить, любит ли Зорькин меня. Попросила подружку, чтобы она написала Георгию, будто я стала встречаться с Витькой Столбовым. Интересно, чудачке, было, что Георгий ответит. Ждала, ждала, но так и не дождалась.
— После этого вы не переписывались?
— Нет. Зорькин оказался парнем с характером. Только позднее я поняла свою глупость.
— Юрием он себя никогда не называл?
— Нет. Он не стеснялся своего имени и не подстраивался ни под кого.
Зорькина съежилась, опять долго молчала, глядя на озеро.
— Осенью, помню, было, в сентябре, — тихо заговорила она. — Дед Слышка тогда почтальоном работал, приносит мне телеграмму: «Приеду двенадцатого вечером. Георгий». Обрадовалась, бегу к подружке, которая по моей просьбе письмо насчет Витьки Столбова написала. Подружка посмотрела на телеграмму и говорит: «Она ж фальшивая». Тут только я сообразила, что нет на телеграмме ни откуда, ни когда послана и — ни одной печати. Просто на бланке рукой Слышки написана записка, и все. Я — к нему. Старик клянется, что такую ему дали в райцентре на почте. Ждала я Георгия двенадцатого, тринадцатого, неделю, месяц… И по сей день его нет.
— В деревне не знают, почему Слышка на пенсию ушел? — спросил Антон. — Годы пенсионные раньше подошли, но он работал…
— Выгнали, наверное. Был слушок, чужие письма читал. У него какое-то необычайно болезненное любопытство.
— Столбов знал, что к вам моряк едет?
— Да, когда я с ним заговорила о Георгии, Столбов понял, что у меня к нему, к Витьке то есть, ответной настоящей любви нет. А без настоящей любви… Витька парень сильный, ему подачки не нужны. Он никогда не будет домогаться взаимности, зная, что девушка к нему равнодушна.