Тайна старого пирата
Шрифт:
Напоминание было совершенно лишним. Как мне забыть о сладостных минутах совместного творчества! Тем не менее…
– Так хотел Артемьев. Он еще в этом месте – я указала пальцем на чертеж – хочет трюм, т. е. подвал.
– Подвал? – глаза моего шефа стали совсем круглыми. – Ты не знаешь, он не собирался прийти в офис?
Я пожала плечами.
– Он передо мной не отчитывается.
Шеф кивнул головой и вздохнул.
– Конечно, это не твоя вина. Я поговорю с ним сам. Ты пока отложи этот проект. Я не могу позволить, чтобы под этим ночным кошмаром стояла моя подпись. Это очень плохая реклама для нас.
Он вскочил с кресла
– Мне можно идти?
– Да-да. Конечно.
Я встала со стула, но тут же рука шефа удержала мою.
– Погоди. Ты его сегодня увидишь?
– Кого? – его рука была теплой и сильной, хорошая рука, но я постаралась высвободиться.
– Артемьева, конечно. Вы же встречаетесь, – равнодушно бросил он, но его глаза смотрели на меня настороженно, а рука по-прежнему не отпускала мое запястье. Я снова попыталась освободиться, и на этот раз он меня отпустил. Сел в свое кресло и закрыл глаза. – Попроси его заглянуть ко мне, если увидишь.
Я кивнула и вылетела из кабинета.
– Ну! Что? – встретил меня Володькин шепот. Я молча махнула рукой. Прикосновение руки моего шефа до сих пор волновало меня. «Неужели он так переживает о репутации нашего офиса? Или это что-то другое? Ревность?» – Я улыбнулась своей наивности и покачала головой. – «Смешно».
– Мое миленькое рукотворное чудо жестоко заморожено до согласования с заказчиком.
– Поздравляю. Ты у нас известная Марья-искусственница – улыбнулся Володя, склонился над своей работой и на некоторое время отключился.
Чтобы отвлечься от неконструктивных мыслей о шефе я села за свой компьютер и постаралась сосредоточиться на менее волнующих вещах. Старинный свиток требовал моего внимания, а еще больше ему было необходимо внимание компьютерного электронного переводчика с немецкого. Поэтому я предалась скучному, но необходимому делу преобразования рукописного текста в текст компьютерный. Результатом кропотливого часового труда была полная абракадабра, выданная переводчиком, где каждое слово имело свой вполне приемлемый перевод, но их сочетания были абсолютно неудобоваримыми. Единственной победой в деле электронного перевода служило заглавие, которое свидетельствовало, что данный документ являлся дарственной. К стыду своему вынуждена была признать, что не смогла разобрать ни фамилии дарителя, ни того, кому сие нечто было даровано. Особых надежд я на электронного переводчика, конечно, не возлагала, но попробовать стоило.
Другим способом выяснить содержание документа являлся еще один поход к Татьяне Дмитриевне. Я была совершенно уверена, что свиток соскользнул под ступеньку подвала из рук пожилой женщины, когда она упала на лестнице. В доме ничего похожего на перевод не просматривалось, значит – оставалось исследовать ее рабочее место. Что ж, прогуляемся в больницу, тем более, что Арсеньев, обремененный обыском в моем доме, на этот раз не сможет составить мне компанию. От этой мысли настроение немного улучшилось, и еще больше его улучшил Володя. Он вдруг очнулся и проговорил:
– Забыл сказать. Тебе тут звонил твой Яша. Просил проверить электронную почту.
Яшка что-то нашел! Я с энтузиазмом запустила свою «Летучую мышку» и вскоре уже читала его послание, содержанием больше напоминавшее того взрослого
– Ну, и что там? – заглянул мне через плечо Володя.
– Хочешь перевести? – ехидно улыбнулась я.
– Я?! – с ужасом покрутил головой мой приятель. – Только под пытками.
– Позволите? – заинтересованно заглянул через мое другое плечо мой шеф. Мы с Володей так увлеклись беседой, что не заметили, как он вышел из своего кабинета. От звука его голоса, звучащего прямо у меня над ухом, сердце у меня подпрыгнуло до самого горла, и вместо ответа я согласно кивнула.
Мой шеф пробежал глазами послание Клеопатры Ильиничны и ответ. Любопытная старушка интересовалась, был ли адмирал П. Джонс, живший в конце восемнадцатого века, женат. И остались ли у него потомки. Представляю, как удивились в архиве военно-морской академии! Однако, ответили. Знаменитый адмирал никогда женат не был и законнорожденных потомков не имел. Почему Клеопатру Ильиничну так интересовал этот вопрос? И о чем она писала в Санкт-Петербург?
– Это ты интересуешься Полом Джонсом?
– Кто это? – заинтересовался Володя.
– Ясно. Не говорите мне только, что вы взломали чью-то переписку, да еще и в рабочее время! – недовольно нахмурил брови мой шеф. – Детский сад какой-то.
Почему детский сад? Клеопатра Ильинична не была ребенком! И сумасшедшей тоже не была!
– Не только им и не только мы им интересуемся, – обиженно произнесла я вслух. – Артемьев из кожи выпрыгивает, когда слышит это имя.
Чтобы гнев Владыки не пал на невинную Володькину голову, я торопливо начала объяснять ситуацию. Данил Антонович внимательно слушал и хмурился. И оканчивая свое повествование, я уже готова была к раскатам грома над моей головой. Но… грозы не последовало.
– Странно, – задумчиво произнес мой начальник – сначала чертеж «Америки», потом эти письма… Какой загадочный дом ты получила в наследство! И какой загадочный человек этот Артемьев!
– Он считает, что мой дом тоже принадлежал какому-то адмиралу, – по-пионерски рьяно выпалила я. – А еще мы нашли в подвале свиток!
Мой шеф посмотрел на меня, и в глазах его появилась улыбка. От этого потрясающего зрелища сердце подпрыгнуло и, как всегда, застряло в горле.
– Ты сегодня полна загадок, – мягко сказал он и начал рассматривать свиток. «Если он умеет читать еще и по-немецки, я начну испаряться от восторга», – мелькнуло в моей голове. Но испаряться не пришлось.
– Увы, – с сожалением Данил Антонович вернул мне мою бумагу. – Этого я прочесть не могу.
Чудес на свете не бывает. Придется идти в больницу к Татьяне Дмитриевне.
– Всем привет! – в комнату, покачивая внушительными бедрами, вплыла Зойка. – Рабочий день окончен!
Она бросила подозрительный взгляд на меня.
– А ты уже стекло на кухне вставила?
Понятно, Володя сообщил, что мне разбили окно, и Зойка пришла собственноручно уничтожить в зародыше любой порыв своего мужа помочь мне.