Тайна старой знахарки
Шрифт:
— Проклятый болтун, злобный завистник! — разорялась Аморе.
— Не стану с вами спорить. Но все же признайтесь, правда это или нет? Вы остались в Лондоне из-за возлюбленного?
Аморе, видя любопытство в глазах Барбары, медлила с ответом. И с чего ее это так взволновало? Леди Каслмейн явно искала свеженькой темы для придворных сплетен. Все лучше, чем болтать о своих похождениях. Но, подумав как следует, Аморе отбросила эту версию. Ей было нечего скрывать, и она стремилась недвусмысленно дать понять об этом.
— Я осталась в Лондоне помогать бедным и пострадавшим
Голубые глаза Барбары округлились от изумления.
— Вы разыгрываете меня?!
— Отнюдь. Поскольку вы, как и я, католичка, то поймете, что я не могла остаться в стороне от страданий неимущих и недужных. Они ведь ни гроша не получили ни от кого.
— Ну, если это и на самом деле так, тем лучше, — сказала леди Каслмейн с саркастической улыбкой. — Карл лишь успокоится, узнав о том, что истинная причина вашего непослушания — отчаянное положение его верных подданных. Он, несомненно, простит вас и будет рад снова видеть при дворе.
Аморе озадаченно посмотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.
— О, вы наверняка удивитесь, отчего это обстоятельство столь радует меня, — продолжала Барбара. — Поверьте, для меня нет ничего радостнее, чем видеть вас при дворе. И я приехала, чтобы заверить вас в том, что намерена содействовать вам. Как только королева переберется в Уайтхолл, я непременно замолвлю за вас словечко Карлу.
— С чего бы вам хлопотать за меня? — с нескрываемым недоверием спросила Аморе, хотя прекрасно понимала мотивы леди Каслмейн.
Барбара Палмер поднялась с кресла и нервно заходила взад-вперед по гостиной.
— Разумеется, такой вопрос не мог не возникнуть у вас! А между тем беда в том, что Франсис Стюарт, эта простенькая мордашка, эта дерзкая девчонка, намертво вцепилась в короля когтями. И, к своему стыду, я вынуждена признать, что одной мне с ней не справиться. Вы должны вернуться ко двору, Аморе!
— Да, но король не любит меня. Я всегда была для него лишь развлечением, не более, — трезво рассудила Аморе.
— И несмотря на это Карл обожал проводить вечера в вашем обществе, когда был не в духе. Вы умели отвлечь его от нелегких мыслей. А одержимость его этой недозрелой святошей день ото дня становится все невыносимее. И поскольку она отказывает ему, Карл день ото дня становится все мрачнее. Вы знаете, как себя с ним вести, когда он в дурном настроении, я — нет! Мы сразу же начинаем ссориться. Опасаюсь, как бы он в припадке отчаяния не стал добиваться от королевы согласия на развод и не предложил руку и сердце этому ничтожеству Франсис. Тогда она добьется того, чего так желает. Этого нельзя допустить! И если мы с вами будем держаться вместе, то сможем помешать этому.
Аморе погрузилась в размышления. Так вот, оказывается, что не дает покоя леди Каслмейн. Она страшилась, что король сделает супругой ту, которую вожделеет, а прежнюю любовницу сдаст в архив! Такое унижение ее гордыне не вынести, вот она и решилась
— Так вы намерены вернуться ко двору? — нетерпеливо спросила Барбара.
— Конечно, — ответила Аморе. — И весьма признательна вам за помощь.
С чувством нескрываемого облегчения леди Каслмейн вновь опустилась в кресло.
— Хорошо. Я передам Карлу соображения, которыми вы руководствовались, чтобы остаться в Лондоне. А теперь расскажите-ка мне о вашем ирландце-ландскнехте. Каков он в любви?
Аморе невольно передернуло, но она не подала виду. У нее возникло чувство, что она заключила пакт с самим дьяволом.
Глава 5
Как и обычно по утрам, Ален, покорившись судьбе, не в силах разлепить веки после сна, охая и вздыхая, поднялся с постели. Раскрыв окно и выглянув на темную еще в этот ранний час улицу, он основательно зевнул, словно собрался проглотить ее, и стал стягивать с себя ночную рубашку. В этот момент к нему в комнату зашла Молли.
— Доброе утро, сэр, — от души пожелала она. — Я принесла вам горячей воды. Доктор Фоконе сказал, чтобы я не дожидалась, пока вы проснетесь, а не то вас вообще не вытащишь из постели.
— Как любезно с его стороны, — сыронизировал Ален. Впрочем, присутствие молоденькой служанки явно взбодрило его. Стоило ему приглядеться к ее округлым формам, как в чреслах стал разгораться огонь.
— Молли, ты поставь кружку да присядь ко мне, — медовым голосом попросил он.
Служанка послушалась и подошла к кровати, на краю которой сидел Ален. Тот, не раздумывая долго, подвинулся и обнял девушку за талию. Потом его рука скользнула под толстую шерстяную юбку, благополучно преодолела преграды в виде льняных нижних юбок и, наконец, коснулась, бархатной кожи Молли.
Девушка, хихикнув, игриво произнесла:
— Но, мастер Риджуэй, в такую-то рань!
— При чем тут время? — ухмыльнулся он в ответ.
Молли не сопротивлялась, пока ласки Алена ограничивались руками. Но едва он попытался задрать юбку повыше и усадить ее к себе на колени, как девчонка ударила его по рукам и вырвалась.
— Вы же знаете, что ничего такого у вас не выйдет! — прошипела она. — Или желаете, чтобы я в подоле принесла?
— Конечно, не желаю, — упавшим голосом ответил Ален. — Ладно, ладно, иди, злюка ты эдакая, и оставь меня наедине с моими муками.
Молли тут же выскользнула прочь, едва не столкнувшись с Иеремией, который уже собрался войти к Алену.
— Вы неисправимы! — строгим голосом отметил иезуит. — Удержу на вас нет!
— Вам этого не понять! Вы книжный червь, а не человек из плоти и крови. И всегда были таким. А мне временами необходимо прикоснуться к теплому женскому телу.
— Если вы без этого не можете, тогда женитесь! Но не ставьте под угрозу спасение души.
— Я не создан для брака, и вы это знаете! — разгорячился Ален. — Для меня нет ничего важнее моей работы хирурга. А жена и дети только помешают мне посвящать всего себя без остатка работе. Нет, я никогда не женюсь. Ни за что на свете!