Тайна сугрева
Шрифт:
Сам же - подошел совсем близко к наставнику.
– Ему что, можно?
– темнокожий уже ничему не удивлялся.
– Вообще-то нельзя, - Иггельд стоял на снегу босой и совершенно голый, - но пусть учится сопротивляться. Он - в силах, первый навык имеет, каждую зиму - в проруби...
– Ого, морозит!
– воскликнул княжич, схватившись за щеки.
– Сопротивляйся, не отдавай тепло чужому, борись!
– приказал волхв.
С брьбой не очень получалось, Младояр уже начал попрыгивать, хлопать себя по плечам и бедрам. Зато вокруг обнаженного Иггельда клубился пар, снег у его ног
– Не, я лучше отойду, - засмеялся княжич, отбегая от наставника подале, к лину - поближе. Только теперь южанин почувствовал, что весь трясется, что его колотит от холода.
Кажется, не помогали ни меховая одежда, ни теплые сапоги, ни шапка.
– Кончай, Игг, лин щеку отморозил!
– Артеминос обнаружил рядом со своим носом мордашку Младояра, забавно наклонившуюся набок - что ворона, точно! Ровно так же наклонял голову давеча и отец его, князь - понятно, кровь есть кровь...
– Дык разотри ему харю!
– бросил лекарь равнодушно и начал, не спеша, одеваться.
А дальше началась пытка. Княжич, захватив щепотку снега, начал, что есть силы, тереть щеку Артеминоса этим шершавым холодом. Тому стало отчаянно больно. Лин сначала не понял, потом закричал, попытался сопротивляться - да мальчишка оказался и сильнее, и решительнее.
– Зачем, со мной же все в порядке?!
– возмутился лин.
– У тебя щека отморожена!
– Я не чувствую!
– Потом почувствуешь, в тепле, - услышал Артеминос голос лекаря, - да поздно будет, когда кожа вместе с мясом слезать станет!
Руки у лина так и опустились, теперь он готов был позволить делать с собой все что угодно. Эти северные люди определенно знали, что делали...
– Подойдите поближе!
– велел Иггельд, - Вот дерево, ветка...
– он взялся за веточку, та с неожиданным звоном отломилась.
– Вся оледенела!
– воскликнул княжич, разглядывая излом.
– Точно так же превратилась бы в ледышку любая мышка, пташка или иное создание Рода, окажись оно рядом со мной, когда бы я решил согреться тайным способом, - объяснил Иггельд.
– Так ты, согреваясь, отнимаешь тепло у других?
– Артеминос, наконец-то, понял давно очевидное.
– Да, отнимаю, причем, в первую очередь, страдают твари теплокровные, во вторую - гады холодные, в третью - дерева и трава. Ну, а уж ежели рядом нет ничего живого, то холодеют снега да камни под ними!
– Да, - протянул лин, - теперь я понял, отчего ты называл это уменье опасным... И понимаю, почему не хотел обучать такому... Но если я поклянусь, что не отниму тепла ни у одного существа человеческого, ни у животинки, ни у зверя дикого - научишь меня?
– Я уже пообещал, что научу, - буркнул Иггельд.
– Когда начнешь учить?
– Так хоть сегодня...
– лекарь обернулся, - Ну что, княжич, покажем южанину, где раки зимуют?
– Как где зимуют?!
– не понял Артеминос.
Временем спустя южанина всего трясло от еще одного шокирующего зрелища. А ведь он просто стоял на льду основательно замерзшей речки и смотрел. А удивлял его теперь этот мальчишка, княжич, как ни в чем не бывало окунувшийся в прорубь с ледяной водой. Нырнул, вынырнул, сплюнул,
– Уймись, уймись, - Иггельд накинул на воспитанника плащ, начал растирать.
– Смотри, Игг, самого большого словил!
– похвастал Младояр добычей.
– Ну, мы его того, к пиву...
– Так мне что, тоже туда лезть?
– спросил эллин, сам не веря, что его язык поворачивается говорить такое.
– Полазаешь еще, - усмехнулся лекарь, - мы раков любим... А начнешь с обливания на морозе. По первому разу - возле горячей баньки, что б сразу отогреться. А потом, глядишь, и до проруби дорастем!
* * *
Артеминос прожил в Крутене до лета.
Иггельд успел научить путешественника не только тому, как не замерзнуть. Преподана и не менее более важная наука - как не умереть с голоду в этих северных местах. Эллин узнал, как могут спасти от выпадения зубов и воспаления десен маленькие черные да красные ягодки, что на низких кустиках. И как выстроить временное убежище из снега, и еще много других премудростей.
Младояр буквально выпотрошил темнокожего, расспрашивая о всех деталях жизни людей в тех краях, по которым пришлось странствовать Артеминосу. Теперь княжич знал имена главных богов Хинда и Ариана, Мидии и Месопатамии. Выучил паренек и по несколько слов многих языков, даже записал на память буквицы тех грамот из краев дальних...
Узнал Младояр и то, отчего их гость такой темнокожий, а зовется при том эллином. Родословная Артеминоса оказалась длинной-предлинной, и восходила, на самом верху, к богам древним, проходя дальше по героям мифическим, потом - занесли кровь линскую с походом Лександра в страну Хинд, где много раз перемешана с кровью красоток темнокожих, черноглазых... Артеминос гордился предками, но княжич почему-то их так по именам и не запомнил. Недаром говорят, что не запоминается - то пустое знание!
Много раз водили лина и к волхвам. Ведь еще в первый день, по приезду в Крутен, Артеминос передал некие тайные слова от волхвов Кия-града. А теперь здешние дали ему слова для волхвов северных...
А когда пришла пора уезжать лину, провожал его по весне Младояр с двумя дружинниками до самых до границ княжества - увы, дальше отец запретил. Попрощались просто, поехал Артеминос дальше, повинуясь Зову, а княжич еще долго стоял, да вслед ему смотрел. И думал о чем-то...
* * *
Стояла северная ночь, казавшаяся вечной.
Вчера погибли последние собаки, бесполезные сани брошены, Артеминос сунул в котомку последние припасы и двинулся дальше. Ведь оставалось совсем немного, Ось Колесницы стояла теперь точно над головой. Но нечто внутри настойчиво призывало идти дальше, стало быть - цель еще впереди. Время от времени эллин грелся, каждый раз памятуя добрым словом того мудрого лекаря-волхва, что остался где-то позади его жизненного пути.