Тайна святых
Шрифт:
* * *
В событии избрания семи мужей мы прозреваем некоторую символичность церковной истории.
Так само число семь, как число совершенное (терминология Григория Богослова) знаменует начало наступления иного строя в церкви, как мы знаем из последующего времени - этот строй стал называться иерархическим.
Выбираются диаконы (хотя в “Деяниях Апостолов” они и не именуются диаконами, но так принято называть их в последующем церковном писании). Самый невысокий чин будущей иерархии: несовершенное будущее вступает в доселе совершенную церковь своей низшей величиной.
Интересно, однако, отметить, сколь мало в этом совершенном
Во весь апостольский период церковь будет еще очень высока по духовному состоянию, по любви своей между братьями, и потому долго еще не будет нуждаться в жестком иерархическом строе (строе для жестоковыйных).
И вот, как делаем мы все время, изображая первые славнейшие времена церкви, бросим взгляд в будущее. Что видим мы в дали веков? Мы наблюдаем, как постепенно исчезает, как бы прячется, апостольский свет великой любви к братьям. Пустеет в самом центре Христианского общества. И в то же время растет и организуется повелевающая власть в церкви. Снисходя иерархическими ступенями, подобно государственному устройству, она объемлет Христово общество. и по-человечески, увлекаясь своей организацией, она творит все новые и новые служебно-церковные степени: папы, патриархи, митрополиты, кардиналы, архиепископы, протопресвитеры, архимандриты, игумены, протодиаконы, викарии и проч., - как будто для удобства управления, а на самом деле все более и более теряя свою первую любовь (ибо все труднее любить и все приятнее повелевать). И свет внутренний уступает свое место наружному блеску тиар, митр, бриллиантовых нагрудных знаков, роскоши парчи. И все незаметнее при общем богатстве церкви, при великолепии ее ритуала кажется живой апостольский свет: уходит в дебри, одевается в лохмотья, украшает себя тяжелыми и грязными железными цепями: несет на себе тяготу церкви, ставшую поистине почти непереносимой.
Чрезвычайно редко выборные народом для церковного служения также избранники Божии. Но и эти редкие гости иерархического строя будут, большею частью, гонимы. Или не жильцы на белом свете (просмотрите в житии Святых - как мало в последнем тысячелетии долговечных святых епископов). Какой пророческий образ в “Деяниях Апостолов”: первый выборный от народа для служения в церкви и в то же время избранник Божий - св. Стефан, как бы спешит принести себя в жертву за грех народа.
* * *
Учреждение выборных от народа в апостольский век повсеместно существует, хотя еще очень слабо выражено. Ап. Павел везде поставляет пресвитеров - старейшин (т. е. как это принято у Апостолов: возлагает руки на выборных от народа). Встречаются именования всех главных степеней будущего иерархического строя, однако, как говорит св. Иоанн Златоуст: “в апостольское время терминология была неустойчива: епископ назывался и пресвитером, и диаконом”.
Невозможно также установить, в чем заключались функции этих выборных от народа.
Что пресвитеры, диаконы и епископы не имели важного значения в церкви, свидетельствуют те невысокие требования, которые Ап. Павел предъявляет к кандидатам в епископы и пресвитеры: муж одной жены, не убийца, не пьяница и проч.
Конечно, не среди духовных
Поэтому в учении, ХII Апостолов сказано: “не презирайте их, ибо они должны быть почитаемы вместе с пророками и учителями” (§ 15). Ап. Павел говорит: “достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении”.
Все это говорит о каких-то новых должностных лицах в церкви, которые только что еще формируются, не имеют определенного назначения, вернее сказать духовного назначения, а исполняют всяческие организационные и хозяйственные работы, но некоторых из них, хотя это и не входит в круг их обязанностей, трудятся в слове и учении, подобно первомученику Стефану, который был выбран пещись о столах, но как избранник Божий исполнен был мудрости и Духа и совершал великие знамения в народе.(Д. А. 6, 8-10).
Понятно, почему дело обстояло именно так: церковь во времена апостольские дышала благодатным светом.
Этот свет являли собой избранники Божии – духовные, совершенные. Их не выбирал народ, они существовали, как чудо: апостолы, пророки, учителя*
* Подробнее об этом в главе 19-ой “Выборные от народа и священники по чину Мельхиседека”.
Что касается управления, то по древнему воззрению всякая отдельная христианская община - церковь, она свободна, независима, и является на земле частью небесной Божией церкви.
Высшая власть в ней принадлежит екклесии, общинному собранию, членами которого являлись все, верные общине со включением в начале женщин.
Глава екклесии - Христос. Он невидимо присутствует на собрании общины и через нее осуществляет Свою волю. Поэтому Екклесия действует от Его имени. Всякая же должностная власть, которая стояла бы над собранием, исключается. Слово Божие господствует над екклесией и дает решение по всем вопросам общинной жизни. Оно выражало свою волю через харизму. Иметь харизму, значит иметь Духа. В сущности, все в общине могли иметь Духа.
Поэтому каждый мог сообщить, что говорит ему Дух Святый. Однако, если собрание было деловое, например, по вопросам общинной жизни: об избрании какого-нибудь лица на службу церкви, разрешения от греха, церковной дисциплине и проч.
– собрание, выслушав лиц, имеющих откровение по этому поводу (харизму), выражало свое согласие или отказ, (быть может, в случае отказа молились и ждали новых откровений).
* * *
Постараемся дать теперь понятие о духовной жизни апостольского времени.
Обратимся к некоему сравнению.
Совершенство церкви есть полнота ее озарения светом Духа Святого. Это белый день верующих. Этот день длится до первого великого гонения, до рассеяния всех и образования отдельных общин.
Состояние церкви этой эпохи для нас совершенно непонятно. Но трудно перенестись нам и во времена апостольские. Продолжая сравнение благодати Духа Святого с дневным Светом, мы можем о себе сказать, что этот свет в наше нынешнее время слабо пробивается сквозь очень загрязненные, покрытые паутиной стекла, почти никого и ничего не освещая. Между тем, в первом веке церкви он, хотя и не сиял, как полуденное Солнце на чистом воздухе, но все же всех озарял и проницал, свободно лиясь через широко распахнувшиеся окна.