Тайна Темир-Тепе (Повесть из жизни авиаторов)
Шрифт:
Часа через три приехали в город. На небе уже зажглись звезды. Тихий городок засыпал, погруженный в тень садов, убаюканный журчанием воды в арыках, шелестом листьев и мелодичным скрипом кузнечиков. Лишь в центральном парке гремела музыка и шумела нарядная толпа. Нину устроили на ночь вместе с девушками, прибывшими в составе женской волейбольной команды, но она не сразу легла спать. Высоков пригласил ее в парк. Настроение у всех было веселое. Информбюро в эти дни принесло радостные сообщения: гитлеровцев громили на всех фронтах. Особенно внушительной была победа
Во время одного танца Валентина поймал за рукав замполит. Извинившись перед Ниной, он шутливо погрозил Валентину пальцем и сказал:
— Высоков, пора спать. Отсоревнуетесь, и я отпущу вас на целые сутки.
Соревнования прошли интересно. Нина, сама заядлая спортсменка, с удовольствием следила за состязаниями. На стадионе к ней подсел замполит.
— Как, товарищ Соколова, нравится?
— Очень. Я бы сама приняла участие, да не имею права выступать в составе вашей ‘команды.
— Выходите замуж за Высокова, мы с радостью примем вас в свой коллектив.
Нина засмеялась:
— Вы ни с кем не в сговоре, товарищ подполковник?
— То есть как?
— Вы уже не первый внушаете мне эту мысль…
Замполит еще что-то хотел сказать, но начался заключительный парад, и он куда-то ушел.
Спортсменов поздравили с новыми достижениями, и вечером все тронулись в обратный путь.
На другой день Валентин с утра был занят учебой, а во второй половине дня освободился и встретился с Ниной. Решили сходить на стоянку, где Перепелкин готовил ее самолет.
Перепелкин сидел на стремянке и что-то закручивал отверткой и напевал себе под нос:
Крутится, вертится техник с ключом, Крутится, вертится под костылем, Крутится, вертится, хочет узнать, Где же сломалося? …………………………… [3]— Перепелкин, «воздух»! — предупредил его помощник Коля.
Перепелкин обернулся, увидел приближающихся Нину и Валентина и, сказав: «Меняю пластинку», запел:
3
Нетрудно догадаться, что автор здесь заменил рядом точек строку не слишком приличной фронтовой песенки.
— Романс хороший, — похвалил Коля, — но, кажется, не для этой пары.
Оба внимательно посмотрели на Нину и Валентина. Перепелкин закрыл глаза и попробовал представить рядом с Ниной длинного Всеволода, потом кряжистого Кузьмича, потом веселого Сережку и неожиданно убедился, что только Валентин
Нина поздоровалась с механиками и спросила:
— Как, товарищи, скоро эта «коломбина» будет готова к вылету?
— Завтра к обеду, товарищ лейтенант.
Нина обошла вокруг самолета. Маленький, компактный, еще недавно он был лучшим истребителем мира. Теперь его властно вытеснили более скоростные, мощные и более маневренные машины. Сейчас его использовали как переходной самолет, на котором курсанты проходили тренировку перед тем, как пересесть на машины, применяемые на фронте.
— Будь они неладны, эти задние гайки! — бурчал Коля. — Вертятся в пальцах, как живые.
— Дай-ка я попробую, — сказала Нина и, сбросив гимнастерку, оставшись в трикотажной майке с короткими рукавами, поднялась на стремянку.
— Вот так. У меня руки поменьше ваших. А теперь можно дотянуть цилиндровым ключом…
Она сполоснула руки в бензине, протерла их ветошью, надела гимнастерку и распорядилась:
— Мотор опробуете завтра, а сейчас кончайте, уже солнце садится.
Механики начали зачехлять самолет, а Валентин и Нина направились в сторону гарнизона.
— Хорошая девушка, — сказал Коля, глядя им вслед.
— А Валяш, что, по-твоему, плох? — язвительно спросил Перепелкин.
— Так я ничего… Парень он что надо и летает как бог!
По дороге к городку Валентин спросил Нину:
— Ты не хочешь прогуляться по окрестностям?
— С удовольствием, Валя!
— Ну так я захвачу шинель… Посидеть иль что…
Нина улыбнулась.
— Захвати.
В казарме его встретил старшина и передал разрешение не являться к отбою.
— Я знаю, — сказал Валентин. — Замполит еще на соревнованиях обещал.
Многие товарищи видели, как он брал шинель, знали, что он будет с девушкой, но никто на этот раз не подмигнул ему, не пожелал многозначительным тоном «успеха». Слишком велико было уважение к летчице, о которой все так много слыхали, и слишком хорошо все знали серьезность Высокова, чтобы позволить в такую минуту двусмысленные шуточки. Все видели, что Нина ему нравится по-настоящему, и все искренне желали ему счастья.
…Солнце коснулось зубчатой стены скалистого отрога горного хребта. Тени в долине сгустились, но склоны и вершины гор были еще розовыми от закатных лучей.
— Пойдем за светом! — увлек Валентин Нину по крутому склону.
Он взял ее за руку, и они, ступая по кремнистой тропинке, поднимались все выше. Вслед за ними из долины поднималась темнота. Сначала она отставала, потом догнала и быстро закрыла синим покрывалом горные склоны и путников. Только одна величественная снеговая вершина долго еще сияла на фоне необыкновенно чистого, лазурного неба. Сначала снег на ней был ослепительно белый, потом принял розовый оттенок, а контуры вершины сделались золотыми. Она высилась, как сказочный шатер из шелка и парчи с вплетенными в них драгоценными камнями. Это был вечер, который, если бы его изобразить красками на полотне, вызывал бы недоверие. Люди, редко бывающие на лоне природы, сказали бы: «Неестественно, так не бывает».