Тайна тибетских свитков
Шрифт:
– Да никак, – устало ответила Леся.
– Ты хотя бы заявление написала?
– Адвокат написал, а толку-то? Как я их могла описать, если видела несколько раз и то издалека…
– И все закончилось? – спросил Корсаков.
– Ну, раз все пропало, газета тоже зависла, – кивнула Леся. – Пришлось собирать, как говорится, с миру по нитке.
– Так, ну а та статья, из-за которой я вас искать стал? С той-то статьей что? – спросил Корсаков.
Леся снова помолчала, потом легко отмахнулась:
–
– Как понимать? – удивился Корсаков.
– Так и понимать, что статья эта от немца какого-то.
– Что значит «какого-то»? Вы его не знаете?
– Нет.
– А где же текст взяли?
– Друг дал.
– Друг твой?
– Ну да. Друг в смысле… – замялась Леся.
– Понятно, понятно, – поторопил ее Маслов, – а он кто, твой друг?
– Аспирант.
– Ну а конкретно – чем занимается?
– Астрофизик… кажется.
– Как с ним повидаться?
– Он сейчас в экспедиции.
– Где?
Леся задумалась.
– Не знаю. Сказал: приеду – позвоню.
– А что за экспедиция?
– Что-то связанное с Белым морем, – наморщила лоб Леся.
– Изучают северное сияние? – саркастически предположил Маслов.
– Может.
Корсаков кивнул и продолжил:
– Так. Ну, значит, статью написал ваш друг?
– Нет, – возразила Леся. – Статью написал его друг, а Саша – мой друг – перед отъездом сказал, что статью друга, которую он пришлет, надо опубликовать. Сказал еще, что мне это будет не трудно, а тому приятно будет.
– А как платил за редактирование?
– О деньгах речи не было. Саша сказал, что тот друг пригласит его потом на стажировку в свой институт, вроде как на полный пансион.
– Прислал статью и все? – не отступал Корсаков. Что-то в этой истории ему не нравилось, что-то было не так. Понять бы еще – что?
– А чего хотели-то от публикации? – выпытывал он.
– Ну, мол, если будут отклики, то просил ему отправлять, – с готовностью отвечала Леся.
– Куда?
– Так на его же мыло.
– И что, были отклики?
– Было немного, но какая-то фигня неинтересная.
– Ты ему отправила?
– Просто переадресовывала, – ответила Леся и спохватилась: – Да, вот какое-то письмо еще пришло пару дней назад, не успела пока отправить.
– Ну а черновики, материалы, в общем, все, что немец присылал, у вас сохранились? – поинтересовался Корсаков.
– Нет. Он сразу предупредил, что это только для меня. Чтобы я прочитала и уничтожила.
– И вы уничтожили?
Леся снова замялась:
– Ерунда какая-то с ними приключилась. Я их не могу найти.
– Это как?
– Ну, вот так: не могу и все. Вроде их никогда и не было.
– Они
– Нет. Хотя в нашей локальной сети какой-то вирус нашли. Потом долго все восстанавливали и перенастраивали.
– Давно?
– Неделю назад.
Маслов хотел еще о чем-то спросить, но Корсаков видел, что толку от Леси больше не будет. Оставалось узнать последнее.
– Насколько я помню, в статье упоминается некто Росохватский и его исследования, связанные с восточными свитками, не так ли?
– Ну да, но это уж мое творчество, – сказала Леся. – В том варианте, который прислали, было всего несколько общих фраз, остальное я уж сама добавила…
– То есть этот немец о Росохватском ничего не писал?
– Ни слова, – согласилась Леся.
– Где брала материалы? – спросил Маслов.
Леся посмотрела с удивлением:
– Я же говорила, что мы с моим старичком все это разбирали, изучали. Я многое помню.
– Кстати, – вдруг сообразил Корсаков, – ты ведь так и не назвала имени своего старичка.
– Правда? – удивилась Леся. – Звали его Зацепин. Зацепин Савва Никифорович.
2. Питер. 1 января
Встреча с Лесей Нымме, конечно, не имела для Корсакова никакого значения, но все эти увиливания, ее нежелание ответить на самые простые вопросы произвели на него неприятное впечатление, а вот Маслов был откровенно недоволен, и впечатления своего не скрывал.
– Вот стерва тупая! – вынес он свое суждение и продолжил его обосновывать: – Я ведь ее не миллионами на встречу-то звал, а просто спросил, может ли что-то рассказать, а она…
– Да ладно тебе нервничать, – усмехнулся Корсаков, для которого в данный момент гораздо важнее была проблема питания в ее самом простом виде. – Где тут можно хорошо… – Он посмотрел на часы, решая, подходит ли слово «пообедать», но Маслов сформулировал проще:
– Похавать! – И улыбнулся широко, гостеприимно: – В нынешнем Питере акт приема пищи уже не требует изысканных точных формулировок!
По мере того как на смену раздражению приходило чувство сытости, Маслов успокоился и, казалось, вовсе забыл о недавней встрече. Выходя из кафе, он предложил:
– Ты ведь говорил, что приехал по Питеру погулять, так давай погуляем.
Корсаков, честно говоря, знал Питер поверхностно, поэтому слушал Маслова и водил головой, рассматривая места, о которых шла речь.
Они уже почти миновали проспект, который оба, не сговариваясь, называли Кировским, когда Маслов остановился и указал на балкон: