Тайна Тихого океана

Чубаха Игорь Викторович

Это был не вопрос, это была констатация факта. Не дожидаясь ответа, Мильян сунул «Спрайт» под шинель, поджал ноги, обнял колени и, буркнув «Поехали!», клубком выкатился из-за ледяного истукана. На открытое место. Прямо под пули. Прямо под звуки оглушительного голоса, предвещающего смерть на португальском языке.

«Стоять, мичман, это приказ!» – хотелось крикнуть Евахнову. Ведь по специальному распоряжению Генштаба еще от шестьдесят седьмого года мегатоникам оружие не полагалось. Нечем им было сражаться с до зубов вооруженными убийцами в образе прекрасных «амазонок».

«Как же они узнали координаты объекта? Кто предал?» – мелькнуло в голове – и растаяло. После виноватых искать будем, товарищ генерал.

Остановить мичмана он не успел: Мильян уже исчез из виду. Евахнов до судороги сжал зубы, машинально смахнул папаху с макушки, нахлобучил шлем, поправил ремешок под подбородком. Слыхал он в кулуарах ГРУ, что время от времени враги пытаются объект уничтожить, но чтобы вот так, среди бела дня, на самой окраине Москвы, можно сказать… Это уже слишком. Врешь, мичман, мы, хоть к таким фишкам и не привыкшие, но отсиживаться в укрытии не будем.

Он поднял пистолет стволом вверх и все-таки высунулся из укрытия.

Надо отдать нападающим должное: диспозиция ими была выбрана великолепная. С небольшого возвышения посреди обледеневших болот, на котором расположилась со своей аппаратурой группа «Амазонки», вся территория объекта У-18-Б простреливалась как на ладони. И «амазонки», сорвав наконец черные повязки с глаз, успешно простреливали ее – из венесуэльских автоматов «Орфандо», компактных (которые можно спрятать в деках гитар, а стволы к ним – в стойках микрофонов), мощных, скорострельных, точных и дальнобойных.

Четыре девицы, укрывшись за баррикадой огромных черных динамиков, поливали объект свинцовыми струями, а та, что прежде сидела за ударной установкой, четко и умело собирала станковый четырехствольный пулемет на стойках барабанов. Пулеметная лента была замаскирована под клавиши синтезатора.

Все это мичман Мильян успел разглядеть, передвигась методом «колобок» через простреливаемый участок объекта. «Амазонки» засекли катящегося человека, и две из них сосредоточили огонь на нем. Свинцовые куколки смерти в медных коконах рыхлили, взметали, как подушку взбивали снег вокруг Мильяна, старались ужалить его и навеки приковать к муринскому льду, но Мильян оказался проворнее. Миг – и пелена серого дыма скрыла его от «амазонок». Кто-то из мегатонников предусмотрительно опрокинул в костер полный чайник кипятка; дымовая завеса получилась что надо. Спасибо тебе, братишка.

Мильян оттолкнулся ногами и, не коснувшись телом замшелого ствола поваленной осины, уже изъеденного пулями-короедами, перевалился за импровизированный бруствер.

Стоя на утоптанной площадке позади осинового бревна, старшина Кучин в распахнутом полушубке без устали отклонялся вправо-влево, приседал, подпрыгивал, качал головой – короче, работал по схеме «А ну-ка попади» из методички «Правила ухода от прицельного огня из автоматического оружия». Пули вокруг него так и роились. При этом, напевая под нос «Новый год настает, это много или мало…», Кучин нескончаемой очередью, деловито обстреливал плацдарм «амазонок» снежками.

Из подножного

снега сидящий на корточках матрос Дмитрий Серебряков споро лепил круглые шарики размером с теннисный мяч и один за другим подавал стрелку. Стрелок же переправлял шарики на ту линию фронта. Ни один снежок втуне не пропадал: какой-то угодил под локоть неосмотрительно высунувшейся «амазонке», и предназначенная Кучину очередь ушла за молоком, другой ввинтился аккурат в дуло «Орфандо», и хозяйка автомата временно выбыла из игры…

– Прочнее катай, прочнее и круглее! – азартно прикрикнул старшина на копошащегося у его ног Серебрякова. – А то не кучно ложатся! Пять минут, пять мину-ут…

– Любимый дедушка, тут снег заканчивается! – с тревогой в голосе сообщил Кучину Рокотовов.

– Охренел совсем, салажонок?! – рыкнул Кучин в тот момент, когда рядом приземлился мичман Мильян. – Снега вокруг мало, что ли? Ты, Володь? Как оно?

– Нормалек.

Володя Мильян по-собачьи отряхнулся от снега и похлопал себя по груди – не выпала ли бутыль? Не выпала. Вот только ушанку, пока катился, потерял. Жаль ушанку – «кокарду» сегодня десять минут драил. Медная, от прадеда. Надо будет опосля поискать.

– Так ведь там простреливаемая зона, сам говорил – не высовываться из-за бревна… – промямлил Рокотов.

– Подумаешь, простреливаемая, – пробурчал Кучин, прицелился и, хэкнув, запузырил очередной снежок по «амазонкам». – А у меня патроны кончаются! Прикажешь в девчонок сосульками кидаться? А если в глаз попаду? Кто ее такую одноглазую замуж возьмет?

Со скоростью, Уимблдону и не снившейся, снежок метнулся в сторону неприятеля и с треском влепился точнехонько в лоб исполнительнице зажигательно смертельного танго.

– Зыкина я дном послал, – заговорщицки сообщил Кучин мичману, подбрасывая на ладони следующий снаряд. – У него штык-нож, чтоб лед вокруг девчоночек по периметру вырезал… рыболов-любитель. Пускай девочки охладятся. Доровских с Сысоевым в обход пошли – вон ползут, видишь? Кудлатый в хозблоке чего-то химичит. Шикин… Шикин… – Он запнулся, незапущенный снежок выпал из его пальцев. – Чего это она… Ой, мамочки!.. ЛОЖИСЬ!

От прицельного попадания снежком «амазонка» покачнулась, ловя ртом обжигающий холод, но на ногах устояла. Взвыв, как дикая кошка, смахнула снежную кашицу с лица, отвела правую руку назад, согнула левую ногу в колене, точно заправский бейсболист, и швырнула мегатонникам ответный подарок.

Сорванный со стойки черный радиомикрофон, вихляя в воздухе короткой антенной, по широкой параболе просвистел к осиновому брустверу и упал метрах в семи от него – недолет.

И тут микрофон жахнул. Грохот взрыва свинцовым шаром прокатился по скованным льдом топям и умер, заплутав в сугробах.

Почти невидимая на фоне слепящего снега вспышка взметнула вверх снеговое облако, на месте падения микрофона лед вспучился, треснул, разлетелся в стороны, мутно-зеленая болотная вода поднялась столбом, щедро разбрасывая вокруг себя водоросли и ошметки хилых подводных растений, и грязным дождем пролилась на залегших мегатонников.