Тайна Тихого океана
Шрифт:
Треугольный осколкок льда, вращаясь бумерангом, острой гранью врезался в серую неприметную кочку, отскочил и воткнулся в пень, на котором мерз замаскированный кучинский компьютер.
– Да что они там, совсем шизанулись, что ли? – гневно донеслось из-под атакованной льдиной кочки.
– Зацепило, Коля? – участливо поинтересовались из-под кочки по соседству.
– При чем тут, к хренам свинячьим, зацепило! Бабье ж так весь лед нам переколет! Что я, зря весь декабрь корячился – сваи ставил, укреплял, подпирал?
Вторая кочка мысленно
Шальная автоматная очередь стеганула по «кочкам». Взлетели, закружились в воздухе перья, которыми набивают подушки, но которые любой с расстояния принял бы за снежные хлопья.
– Ну чего встал? – сердито бросила первая «кочка». – Марш вперед, а то самое интересное пропустим. Значит, ты обходишь слева, а я справа.
Хотя – надо отдать Доровских должное: на его месте старшина Кучин, к примеру, заставил бы молодых голыми руками валить лес и изготовлять подпорки, а добрый прапор для этих дел ссудил работягам неуставную итальянскую бензопилу. И сейчас Доровских только делал вид, что сердится. Наоборот, он был горд за молодого бойца. Нехило получилось – молодец, Сысоев, толково предложил заодно и подушками заслониться.
– Ты же говорил, что я обхожу справа, – несмело напомнила вторая «кочка».
– Рядовой салабон Сысоев, разговорчики! – прикрикнула первая. – Выполнять!
Очень уж прапорщику приглянулась соло-гитаристочка, которая не пряталась за динамиками, а стояла открыто, широко расставив длинные стройные ножки, и самозабвенно палила из автомата по объекту. Смелая. С такой и в разведку можно пойти, и в ресторан.
Когда Доровских и Сысоев, с головой накрытые серыми солдатскими байковыми одеялами, которые были замаскированы под кочки вымоченными в перекиси водорода еловыми лапами, вновь по-пластунски двинулись вперед, лбами толкая заместо щитов плоские, уже простреленные подушки, нечто громко рычащее стремительно обогнало их.
«Дрын!.. Др-р-рын-н-н!.. Дрын-дрын-дрын-дрын-дрын!» Рев действительно был слишком громким. Не сбавляя скорости, набранной еще возле хозблока, трехмегатонник сержант Кудлатый поморщился – то ли от того, что его демарш получался чересчур шумным, то ли от бьющего в лицо морозного воздуха, то ли от слезоточивой вони горящей пластмассы. На лихом вираже он обогнул две кочки, ползком подбирающиеся к огневой точке неприятеля (привет, мужики), и поднял над головой пучок собранных со всего отряда расческок, обернутых шоколадной фольгой.
Итальянская бензопила, за две минуты с помощью отвертки и ненормативной лексики превращенная в скейт-снегоход, работала исправно: неистово выла, примастряченная бечевой к сапогу, вгрызалась стальными зубьями в ледяной покров болота и уверенно несла ездока вперед. Издалека сержант напоминал атакующего Супермена: полы расстегнутого
Компактную итальянскую бензопилу подарил мегатонникам благодарный председатель Малого Козодоева, куда ребята частенько наведывались в самоволку: очень уж ему понравилось, как гвардии старшина Колесов в одиночку, с помощью всего лишь списанного тракторного аккумулятора и укрепленной на крыше председателевого дома ржавой бороны наладил для него прием шведского ночного телеканала. Пила обитателям объекта пригодилась: дровишек там напилить, яйца взбить. А рядовой Шикин даже наловчился с ее помощью изготовлять скульптуры из льда. Художник!
Расчет сержанта оказался точным: ветер, дуюущий ему в спину, гнал едкий серый дым в сторону противника, мешал «амазонкам» точно прицелиться, нагло лез в ноздри, в рот, в глаза. Непрекращающаяся автоматная пальба запнулась и возобновилась с новой силой – но теперь «амазонки», окутанные непроглядной дымовой завесой, били вслепую.
Доровских раздраженно заскрипел зубами: он терпеть не мог, когда его расческой пользуются другие.
Кудлатый довольно улыбнулся, выписывая на льду причудливые кренделя, как виртуоз фристайла. Потом резко, по-хоккеистски, затормозил и нахмурился – краснощекий от щиплющегося мороза. «Амазонок» осталось всего четверо. Куда же пятая подевалась? Где солисточка, которая полковника завалила?
Сержант растерянно огляделся, гарцуя на месте – рьяная бензопила рвалась вперед, в атаку – но тут в какофонию автоматных очередей и треска бензопилы вклинился новый звук. «ДУХ-ДУХ-ДУХ-ДУХ-ДУХ!» – неспешной, уверенной синкопой застучало в раскаленном от свинца воздухе, заглушило хор пуль и бэкграунд рикошета: то «амазонка»-ударница наконец собрала станковый пулемет и начала сольную партию. Панамский четырехствольный «LKT 350 Risko», даже если стрелок не имеет возможности точно прицелиться, может наломать дров – выпускаемые со скоростью пятнадцать штук в секунду разрывные пули диаметра морковки уничтожают на своем пути все. Как саранча.
Кудлатый без замаха зашвырнул пучок расчесок-«дымовух» на концертную площадку и резко рванул с места, двигаясь траверсом к линии обстрела. Надо бы ребят предупредить, что певунья замыслила какую-то гадость.
Цепочка микровзрывов от разрывных пуль погналась за ним, прошивая заматерелый лед, как промакашку, марая чистый снег грязными кляксами болотной жижи. Не догнала и со злости прострочила куцую новогоднюю елочку навылет. Снег сорвался с ее ветвей потревоженной стайкой снегирей; елка, тряхнув зеленой челкой, медленно и печально завалилась набок, опрокинула ледяного Деда Мороза с ППШ наперевес и похоронила его в своих объятиях.