Тайна трех четвертей
Шрифт:
– О нет, вы ошибаетесь, – тут же отреагировал Мак-Кродден. – Несмотря на ваши протесты, я знаю, что вы встречали моего отца и объединились с ним, чтобы выдвинуть против меня обвинение. Так вот, можете передать моему дорогому отцу, что я перестал его ненавидеть. Теперь, когда я вижу, как низко он пал, я его жалею. Он ничуть не лучше обычного убийцы. Как и вы, мистер Пуаро. И то же самое можно сказать о тех, кто поддерживает смертную казнь через повешение, например, наша жестокая система правосудия.
– Таково ваше мнение, мсье?
– Всю свою жизнь я являлся источником проблем и разочарований
– Могу я спросить, какова ваша профессия?
– Профессия? – Мак-Кродден усмехнулся. – Я сам себя обеспечиваю. Ничего необычного или грандиозного, что позволило бы мне играть жизнями людей. Я работал на шахте, на фермах, на фабриках. Делал безделушки для дам и продавал их. Я хорошо умею продавать. В данный момент у меня своя лавка и крыша над головой, но все это не устраивало моего отца, а Роланд Мак-Кродден не признает поражений. Никогда.
– Что вы имеете в виду?
– Я надеялся, что он перестал в меня верить. А теперь вижу, что он до сих пор на что-то рассчитывает. Он знает, что человек, которого обвинили в убийстве, вынужден защищаться. На самом деле это очень умно с его стороны. Он пытается меня спровоцировать, лелеет самые разнообразные фантазии, представляет, что я буду сам себя защищать в Олд-Бейли [7] . И мне придется заинтересоваться юриспруденцией, не так ли?
Пуаро вдруг стало очевидным, что Роланд Мак-Кродден для Джона Мак-Кроддена является тем же, чем Юстас для Сильвии Рул.
7
Центральный уголовный суд, подчиняющийся властям Лондонского Сити.
– Вы можете передать ему, что его план провалился. Я никогда не стану таким человеком, каким он хочет меня видеть. И я бы предпочел, чтобы он больше со мной не встречался – лично или используя вас и любых других лизоблюдов в качестве посредников.
Пуаро поднялся с кресла.
– Пожалуйста, подождите пару минут, – сказал он.
И вышел, оставив дверь широко открытой.
Когда он вернулся в комнату, его сопровождал камердинер.
– Вы уже знакомы с Джорджем, – с улыбкой сказал Пуаро. – Надеюсь, вы слышали, как я дал ему указание пригласить вас через некоторое время. Я специально повысил голос, чтобы вы стали свидетелем того, что я ему говорил.
– Да, я все слышал, – скучающим голосом ответил Мак-Кродден.
– И если бы я сказал Джорджу еще что-нибудь, вы бы услышали и это. Но я не сделал ничего подобного. Следовательно, то, что он сейчас сообщит, надеюсь, убедит вас, что я вам не враг. Пожалуйста, Джордж, говорите!
Джордж выглядел удивленным.
– О чем, сэр?
Пуаро повернулся к Мак-Кроддену.
– Вот видите, он не знает. Я его не подготовил. Джордж, когда я сегодня вернулся после ланча, то рассказал вам, что со мной произошло за несколько минут до того, как я вошел
– Совершенно верно, сэр.
– Пожалуйста, повторите мою историю.
– Хорошо, сэр. К вам подошла леди, которая сказала, что ее зовут миссис Сильвия Рул. Она ошибочно считала, будто вы написали ей письмо, в котором обвинили в убийстве.
– Merci, Джордж. Скажите мне, кто предполагаемая жертва убийства?
– Мистер Барнабас Панди, сэр.
– Что еще я вам сказал?
– Что вы незнакомы с означенным джентльменом и вам неизвестно, жив он или мертв и был ли убит. Когда вы попытались объяснить это миссис Рул, она отказалась вас слушать.
Пуаро с торжествующим видом повернулся к Мак-Кроддену.
– Мсье, возможно, ваш отец хочет, чтобы и Сильвия Рул защищала себя в Олд-Бейли? Или вы наконец готовы признать, что составили ошибочное мнение и совершенно несправедливо очернили Эркюля Пуаро? Возможно, вам будет интересно узнать, что мадам Рул также обвинила меня в том, что я объединился с одним из ее врагов, чтобы доставить ей неприятности – неким человеком по имени Юстас.
– Я продолжаю считать, что за этим стоит мой отец, – после небольшой паузы заявил Мак-Кродден. Однако теперь его голос звучал не так уверенно. – Он получает огромное удовольствие от изощренных головоломок. Я намерен выяснить, почему миссис Рул получила такое же письмо, как я.
– Когда кто-то поглощен другим человеком – в вашем случае отец, а у Сильвии Рул Юстас, – это приводит к тому, что он видит мир в определенном свете, – со вздохом сказал Пуаро. – Полагаю, вы не принесли с собой письма?
– Нет. Я разорвал его и отправил отцу с запиской, в которой сообщил, что я о нем думаю, а теперь я говорю вам, мистер Пуаро: я не стану это терпеть. Даже великий Эркюль Пуаро не имеет права обвинять невиновных людей в убийстве и рассчитывать, что ему это сойдет с рук.
Когда Джон Мак-Кродден наконец покинул комнату, Пуаро испытал немалое облегчение. Он подошел к окну, чтобы увидеть, как посетитель выходит из здания.
– А теперь вы готовы для sirop de menthe, сэр? – спросил Джордж.
– Mon ami [8] , я готов для всех sirop de menthe мира. – Тут Пуаро сообразил, что его слова могли сбить Джорджа с толку, и уточнил: – Один бокал, пожалуйста, Джордж. Только один.
8
Друг мой (фр.).
Возбужденный Пуаро вернулся в кресло. У него были бы шансы на спокойствие и справедливость в мире, если бы три человека, которых несправедливо обвинили, Сильвия Рул, Джон Мак-Кродден и Эркюль Пуаро, сели бы вместе и повели спокойную рациональную дискуссию, которая помогла бы им понять, что произошло. Вместо этого наличествовали гнев, почти фанатический отказ прислушаться к чужому мнению и нескончаемый поток оскорблений. Но только не от Эркюля Пуаро; он вел себя безупречно перед лицом невыносимой провокации.