Тайна трех: Египет и Вавилон

Мережковский Дмитрий Сергеевич

Х

«Может быть, человек любит не одно благоденствие; может быть, он ровно настолько же любит страдание?.. А человек иногда ужасно любит страдание, до страсти… Любить только одно благоденствие даже как-то неприлично. Хорошо ли, дурно ли, но разломать иногда что-нибудь даже очень приятно… Я уверен, что человек от настоящего страдания, то есть от разрушения и хаоса, никогда не откажется… Я ведь тут собственно не за страдание стою и не за благоденствие. Стою я — за свой каприз, и чтобы он был мне гарантирован, когда понадобится» (Достоевский. Записки

из подполья).

«Подпольный человек» родился в Вавилоне. Вавилон первый понял, что «разломать иногда что-нибудь даже очень приятно» — и разломал Египет. Египет сломанный, Египет, возлюбивший страдание больше, чем благоденствие, и есть Вавилон. Incipit tragoedia — трагедия человечества здесь начинается.

Вавилон возлюбил страдание, потому что понял, — о, конечно, не умом, а сердцем, — что «страдание — единственный источник познания» (Достоевский) — источник свободы, источник личности. Любовь к страданию, «страсть к страданию» — душа Вавилона.

XI

«Страсти Озирисовы», как тлеющие угли, подернулись пеплом в тишине Египта; вавилонская буря сдунула пепел, угли снова раскалились — и уже не потухнут.

XII

«Подпольное» — «темное». Темный, подпольный человек Достоевского повторяет Гераклита Темного: «Человек любит страдание ровно настолько же, как благоденствие». Это и есть «противоположное — согласное» в существе человека и в существе самого Бога, ибо сам Бог есть «ночь — день, зима — лето, война — мир, сытость — голод: все противоположности». Два начала в Боге, два лица в третьем — анантиизм Троичный.

XIII

По Троичной алгебре Шеллинга:

+ А = Отец.

— А = Сын.

± А = Дух.

В вавилонской троице космической: первое лицо — Ану (Anu), бог неба; второе — Энлил (Enlil), бог земли; третье — Эа (Еа-Iа), бог воды или первичной Бездны — Absu, соединяющей небо с землею.

В вавилонской троице звездной: Син (Sin), бог луны; Шамаш (Samas), бог солнца; Иштар (Istar), богиня звезды утренне-вечерней, соединяющей день с ночью.

XIV

Именно так понял вавилонскую троицу христианский гностицизм, этот осенний цветок на увядающем вавилонском дереве. Здесь бог Мардук (= Энлил) соответствует гностическому Логосу, второму лицу Троицы, а бог Эа, или женская ипостась его, богиня Иштар, — лицу третьему. Вот почему, в древней клинописи, Эа (= Иштар) говорит о Мардуке-Энлиле, как отец-мать — о сыне: «Все веления мои возвестит он».

XV

«Я начал быть, как Бог единый, но три Бога были во Мне», это знает и Египет (Книга Апофиса). Но египетская троица — в созерцании, в статике, а вавилонская — в динамике, в действии, в воле, в «страсти к страданию»: «человек любит страдание до страсти». Эта страсть и пронзает душу его, как стрела — ниневийскую львицу, анантиизмом божественным.

XVI

Закрытые в Египте, как в почке подводного лотоса, открываются в Вавилоне три листа божественного Трилистника — Тайна Трех.

XVII

Ночь светлее дня для Вавилона: лунный бог, Син, выше,

чем Шамаш, бог солнечный. Это непонятно, если существо религий есть «натурализм», поклонение силам природы, между прочим, и силе света, как утверждает современная наука о религиях. Но существо религий — не поклонение силам природы, а что-то иное.

XVIII

Бог для Египта — свет, а для Вавилона — свет и тьма, или, точнее, борение тьмы и света, их противоположность, анантиизм напряженнейший.

Противоположность света и тьмы наибольшая осуществляется в полнолуние, когда луна и солнце противостоят друг другу, противоборствуют в наивысшей точке своей; видимая в зените луна, невидимое солнце в надире светят светом ярчайшим. В таком соотношении обоих светил мир небесный принадлежит луне, подземный — солнцу, что противно естественному чувству, но согласно с чувством религиозным, сверхъестественным. Ибо свет светил — свет богов; боги являются ночью, а днем, в лучах солнца, умирают: солнце — звездоубийца, богоубийца.

XIX

В здешнем порядке день покрывается ночью; в нездешнем ночь — днем.

Святая ночь на небосклон взошлаИ день отрадный, день любезный,Как золотой ковер, она свила,Ковер накинутый над бездной.(Тютчев)

Вот тайна Вавилонской мудрости:

Светом полуденным ночь покрывается.

Ночь божественнее дня. «Халдеи говорят, что Бог темен» (Hippol. Philosophoum., IV, 5).

Или точнее: ночь и день равно божественны; свет и тьма в Боге — два начала в третьем — анантиизм Троичный.

XX

Вот почему для Вавилона божество наивысшее — не солнце, и даже не луна, а светило самое ночное, малое, тайное — Звезда.

Слово «Бог» по-шумерийски Dingir, по-вавилонски El, обозначается клинописным знаком пятилучной звезды. Существо вавилонских богов — звездное.

XXI

В Египте — религия дневного неба, солнечного, в Вавилоне — ночного, звездного. Но и в дневном — ночное, в солнечном — звездное.

Душа хотела б быть звездой,Но не тогда, как в небе полуночиСии светила, как живые очи,Глядят на сонный мир земной;Но днем, когда сокрытые как дымомПалящих солнечных лучей,Они, как божества, горят светлейВ эфире чистом и незримом.(Тютчев)

XXII

«Созерцая небо, отовсюду открытое, вследствие равнинности и обширности обитаемой ими страны, ассирийцы (вавилоняне) первые начали наблюдать течение звезд» (Cicero. De divinat.).