Тайна трех подруг

Королева Лариса Анатольевна

— Кто поверит? — горько усмехнулась она. — Разве что Кафлан подтвердит, но думаю, он не станет. Не так ли?.. Да и зачем темное прошлое бесконечно ворошить? Пятнадцати лет, проведенных на зоне, никто мне назад не вернет, как и мужа и подруг… Для меня мое имя — доброе. Я с ним и дальше буду жить, кто бы и что обо мне ни думал и ни говорил.

— И куда эти камни уйдут из милиции? — насмешливо спросил Артем. — Раз уж тут все такие бескорыстные собрались, лучше продать камни и потратить вырученные средства на благие цели…

— Это было бы справедливо, — согласился Кафлан. — Хочешь, Рина, я отправлю

деньги на счет твоего детского дома в Магадане или женской колонии, в которой ты сидела?

— Не верится что-то в твои благие порывы, — отстранилась Рината от протянутой к ней кавказцем руки.

— Ты ведь мечтал построить в Тольятти кардиологический центр, — напомнил Артем.

— Дай-ка сигарету, брат, — попросил вдруг практически некурящий стоматолог, взял всю пачку и зашагал прочь от гаражей.

— У сына Кафлана врожденный порок сердца. Медина сейчас находится с мальчиком в Москве, повезла на очередное обследование, — пояснил Артем женщинам, и на лицо его набежала легкая тень.

Но по тому, каким тоном сказал Кафлан свою последнюю фразу, назвав его по-прежнему «брат», Артем понял: он прощен, и ринулся за другом вдогонку.

А Рината, обнимая девочек за плечи, застыла над кучкой неограненных алмазов, небрежно разбросанных на куске целлофана, будто они уже не представляли ни для кого ценности и не явились в прошлом причиной стольких несчастий и бед.

ЭПИЛОГ

— Говорят, деньги не пахнут. Интересно, а чем пахнут алмазы? — задумчиво спросила Света, помахав вспотевшими пальчиками высунутой из окошка автомобиля руки.

— Кровью, — недобро усмехнулась Рината, уверенно обгоняя серебристую иномарку.

— А может, надеждой на новую жизнь? Ты думаешь, Кафлан не передаст деньги в детский дом, в колонию и на строительство центра?

— Думаю, передаст. Видишь ли, дочка, накопив первоначальный капитал на нелегальной переправе золота за рубеж, наш бывший стоматолог, как и другие бывшие правонарушители, занялся легальным бизнесом и перешел в разряд «порядочных людей». Впрочем, как показала жизнь, Кафлан всегда держал свое слово, и у меня нет оснований не верить ему. А впрочем, поживем — увидим.

— А если бы я получила свою долю, то уехала бы учиться за границу, — сказала вдруг Света.

— О нет! — всплеснула руками Ринита. — Ты не можешь так со мной поступить, — будто дочь сообщила ей о том, что собирается стать валютной проституткой.

А Женя, вновь обретшая былую рассудительность, заметила:

— Ты, Светка, школу сначала закончи, а там видно будет. И заруби себе на носу: лучше быть небогатой, но живой.

Они совершали экскурсию по городу, в котором было прожито столько мрачных и светлых дней и по улицам которого Рината наконец-то смогла прокатиться на своей личной «семерке». Она показала девочкам дом, в котором жила с Павлом, ювелирный магазин, сохранивший месторасположение и сменивший вывеску, провезла мимо громадины ВАЗа, пережившего немало коллизий и по-прежнему выпускающего и экспортирующего автомобили.

Женщина с необычной биографией вспоминала эпизоды из далекого прошлого, а притихшие школьница и студентка развалились на заднем сиденье, осмысливая пережитые ими за последние

два месяца приключения. К Светкиным душевным мукам об упущенной доле сокровищ примешивалось запоздалое чувство раскаяния за то, что вчера они с Женькой так внезапно покинули дом Ринаты в Геленджике, можно сказать, попросту сбежали.

«Как же я могла? — беспрестанно твердила она про себя. — Бедная Рината к нам со всей душой, не знала, как угодить, чем угостить. А мы ей так небрежно на прощанье: пока-пока, приезжайте к нам как-нибудь! Ладно еще Женя, но ведь я-то — дочь родная, черт возьми!.. Ой, нельзя его поминать, прости, Господи!.. Хороши гостьи! Взяли денег на билеты и спасибо не сказали. А она тут же помчалась за нами вслед, чтобы, если понадобится, спасти и защитить. Мать есть мать».

Рината никоим образом не выказывала обиды или недовольства, и от этого становилось еще больше ее жалко, и еще стыднее за свое легкомысленное поведение.

— Ну, что, лягушки-путешественницы, куда теперь собрались? — весело спросила Снежина после того, как они справились с блюдами, заказанными в гостиничном ресторане, и перешли к десерту.

— Домой, — решительно сказала Женя. — Хватит уже, наездились.

— А я думала, что ты, Женя, бабушку свою захочешь повидать, раз уж у вас получились такие вот странные каникулы в прошлое. Тут ведь близенько совсем, могу на машине отвезти, чтоб не тряслись в автобусе, — предложила Рината.

— Наверное, нет, — неуверенно ответила Женя, и ей сильно захотелось закурить. — Мама не желала видеть бабушку, и мне не к чему. Она ведь отреклась от Наташи.

— Судя по тому, как плакала на суде, вовсе нет, — заметила Рината. Наверное, казнится до сих пор.

А Светка сразу же загорелась новой идеей.

— Поехали, Женька! Надо ведь сообщить бедной женщине, что ее дочери уже нет в живых. Зато теперь есть внучка, и скоро появится правнучка.

— Вот как? — вскинула Рината тонкие брови. — Женечка, ты ждешь ребенка?

— Прости, мы не специально скрывали, просто столько всего навалилось… Как-то к слову не пришлось. — Женька впервые обратилась к Ринате на «ты» и, не справившись с распирающим ее желанием, все же вытащила из помятой пачки сигарету.

— Насколько я понимаю, ты не замужем. Надеюсь, не наделаешь глупостей, как в свое время твоя мать? — Рината смотрела на девушку понимающе и сочувственно.

— Постараюсь.

А наутро они отправились в Димитровград все втроем. Это было удивительно, но Рината припомнила адрес дома, в котором когда-то жила Наташа с родителями. Света долго и безуспешно звонила в обитую синим дерматином дверь, к которой никак не решалась приблизиться Женя. На шум выглянула соседка и объявила:

— Зря, деточка, трезвонишь. Алексеевна на даче, но скоро должна вернуться — всегда в это время возвращается.

Дожидались на лавочке во дворе.

— По-моему, это она, — объявила Рината, указывая на невысокую женщину с плетеной корзинкой в руках.

Но Анастасия Алексеевна уже заметила нежданных гостей и бросилась навстречу, тяжело дыша, будто болела астмой:

— Рината! Вышла уже! А Наташа? Наташа не приехала?

Снежина опустила глаза, не решаясь объявить печальную весть, и тогда Женька жестко выговорила: