Тайна трех подруг

Королева Лариса Анатольевна

Но не зря говорят, что идеи носятся в воздухе. Видно, мысль об обогащении путем переправки золота через границу осенила и кое-кого еще. Когда Артем вышел на одного из ювелиров, предложив выполнить для них заказ по изготовлению партии колец и цепочек, тот признался, что нечто подобное ему уже на днях предлагали — но тогда не сошлись в цене. А потом и пражский партнер сообщил, что на него выходили с предложением получить и реализовать упакованные в экспортные автомобили ВАЗа изделия из золота и бриллиантов.

Все сошлось на директоре ювелирторга, и Кафлан начал ежемесячно выплачивать отдельную плату работавшему в магазине

охраннику, поручив последить за директором. Парень увлекся игрой в детектива и вскоре сообщил, что в магазине объявлялись странные личности, судя по внешнему виду и говору — северяне. Директор угощал их в своем кабинете коньяком, и речь шла о «камушках». Потом северяне появились в магазине снова, причем пришли с небольшим кожаным дипломатом в руках, а уходили уже без него.

И тогда Кафлан с Артемом решили завладеть дорогим товаром, ограбив ювелирный магазин и наказав при этом внезапно возникнувшего на пути конкурента. Проштрафившиеся Павел и Георгий, которые отправили очередную партию золота в машине, неверно записав номер ее кузова, вполне годились на роль исполнителей.

Но с самого начала все пошло с отклонениями от тщательно разработанного плана. Сначала сломал ногу и попал в больницу Артур, который должен был в спектакле с ограблением сыграть роль водителя. Правда, автомобиль он все же успел раздобыть и перегнать в подходящее место. Что случилось потом — провал операции и гибель всех ее участников, — не поддавалось ни одному разумному объяснению.

Не дождавшись Павла с Георгием в условленном месте в назначенный час, организатор ограбления понял, что дело не выгорело, и вернулся домой. И тогда последовал этот странный звонок от Ринаты. Если доложившая ему о разыгравшейся трагедии девчонка не свихнулась от страха и не наплела невесть что, то главным вопросом стал такой: почему охранник начал стрелять?

— Дальнего родственника по имени Тимур Кафлан забрал из горного дагестанского аула, устроил в школу милиции, а позже — и на работу в этот самый ювелирный магазин. Этот толковый и исполнительный парень был многим обязан Кафлану и считал его вторым отцом. И что же? Посмел ослушаться, подставить родственника и благодетеля под удар? Решил стать героем, звездочку заработать на погон? Нет, не мог Тимур поступить таким образом по собственному разумению! Но кто же тогда убил его самого?

С другой стороны, не могла же Рината, эта пигалица, хладнокровно расстрелять троих взрослых мужчин, в том числе и собственного мужа, с целью завладеть дипломатом, не представляя даже, что в нем находится и как можно этим добром распорядиться.

Трудно было поверить и в появление на сцене пятого действующего лица. Откуда там было взяться незнакомцу в маске, если о готовящемся ограблении больше никто не знал? Артем находился в это время на своей овощной базе. Проверенный факт. Кафлан, не сдержавшись, позвонил шурину ровно в девять тридцать в рабочий кабинет и сказал только одно слово: началось!

Артур находился в больнице. Позже Артем проверил алиби своего водителя еще раз, наведавшись к нему и поговорив с лечащим врачом. Не мог человек с сильнейшим сотрясением мозга и загипсованной ногой надеть маску и вынырнуть в другой части города из-за угла, чтобы убить милиционера и унести дипломат…

Кафлан искренне сожалел о том, что ему тогда не удалось убедить истерично оравшую в трубку и обвинявшую его во

всех смертных грехах Ринату встретиться с ним и спокойно все обсудить. Надеялся, что та все же ринется к Лане, и принялся непрерывно крутить диск, набирая помер ее телефона. Но трубку никто не поднимал.

Не в силах больше сидеть в одиночку в пустой квартире, оделся и пошел к дому любовницы пешком. И замер, не дойдя до подъезда, у которого собралась галдящая толпа, а неподалеку чернел остов обгоревшего автомобиля. В противоположную сторону удалялась сгорбленная фигурка Наташи, до Кафлана донеслись обрывки фраз: «Всю окровавленную из горящей машины вытащили, бедняжку. А ведь еще и беременная была…», и он не стал Наташку догонять.

Он понял, что в милицию идти лучше самому, не дожидаясь, пока вызовут. И оказался прав. Первое, о чем рассказали опергруппе соседи, было примерно следующее. «На этой машине к девушке раньше кавказец приезжал, а потом она стала садиться за руль сама». Три месяца назад Кафлан оформлял в ГАИ документы на продажу машины Лане.

В милиции ему пришлось объяснять, в каких отношениях они состоят и убеждать, что не имел намерения убить или причинить физический вред женщине, которую любил и которая вскоре должна была родить ему долгожданного сына. Нет, его жена тоже не могла организовать покушение из ревности. Сейчас она с дочерьми находится у родственников в Дагестане и не знает о существовании у мужа второй семьи.

Вот это кавказец уже врал. Медина рассказала ему о своем визите к Лане. Вернее, даже не рассказала. Просто молча подошла к письменному столу, за которым он сидел после ужина, и положила перед ним кассету. Он вставил ее в диктофон…

«МЕДИНА. Ну что вы так сразу набросились на меня? Я пришла всего лишь спокойно поговорить.

ЛАНА. Не о чем нам разговаривать! У нас общие интересы, но я не намерена ни в чем уступать! Кафлан все равно уйдет от тебя, ясно? Он каждый здесь бывает и сначала трахает меня, потому что любит, а потом уже едет домой и трахает тебя. По необходимости, из жалости, вот!..

МЕДИНА. Ну, зачем вы так грубо? Поймите и меня, я четырнадцать лет прожила со своим мужем, этого человека я с детства люблю, у нас дочки растут…

ЛАНА. А мне наплевать на твоих щенков, пусть хоть сдохнут. Мне, как и каждой матери, свой ребенок дороже, и Кафлан будет любить его больше, чем твоих!

МЕДИНА. Что вы такое говорите, вы же женщина… Я готова оказать вам любую помощь в воспитании ребенка и отдать вам все свои сбережения, драгоценности, только, пожалуйста, не уводите моего мужа из семьи…

ЛАНА. Да, я женщина! А ты дура набитая, раз явилась сюда. Подожди, Кафлан тебе за это еще ус троит. Не нужны мне твои жалкие подачки и пошла вон отсюда!.. Вон!»

Запись заканчивалась смачным плевком.

Кафлан долго просидел за столом, уставившись в одну точку. Он и не знал, что его любимая женщина умеет пронзительно орать визгливым голосом, как базарная торговка. Конечно, Медина находилась в привилегированном положении. Она была женой, пришедшей отстаивать свои законные права, а Лана — лишь любовницей, которая пыталась эти права узурпировать. Медина знала, что разговор пишется на пленку, а соперница — нет. Но это ее не оправдывало. Никто не давал Лане права плевать в лицо матери его детей. И не могла его женщина, сама будущая мать, желать «сдохнуть» его маленьким дочкам.