Тайна, в которой война рождалась
Шрифт:
Французские правящие круги последовали английскому примеру. Они предложили Италии заключить подобное же соглашение. В мае 1938 г. Муссолини ответил отказом. Тогда, заискивая перед ним, французское правительство направило вскоре после Мюнхена нового посла в Рим. До этого Франсуа-Понсе представлял Францию в Берлине и оказал весьма ценные услуги Бонне при подготовке мюнхенского предательства. В Риме он вручил верительные грамоты, адресованные "королю Италии и императору Эфиопии". Но французских мюнхенцев ожидало глубокое разочарование. Узнав о намечавшемся подписании в Париже 6 декабря франко-германской декларации (сближение Франции и Германии мало импонировало "дуче"), Муссолини устроил антифранцузскую демонстрацию. Когда 30 ноября 1938 г.
При попустительстве западных держав Муссолини все более наглел. Используя аппарат принуждения фашистского государства, монополистический капитал вовлекал народ Италии в чуждые ему захватнические авантюры. "Чтобы сделать народ великим, - заявил Муссолини в одной из бесед с Чиано, - надо послать его на битву, хотя бы даже пинком ноги в зад. Именно так я и сделаю..."
Испытывая личную неприязнь к Франции (в ее архивах хранились компрометирующие его документы{91}), Муссолини рисовал себе картины победоносного похода войск под его руководством и поражения ненавистного врага. Тогда он покажет итальянцам, как следует устраивать мир в Европе! "Он не потребует никакой компенсации, - записал Чиано слова "дуче", - но он уничтожит все и многие города сотрет, как губкой". Но прежде он рассчитывал упрочить европейские позиции Италии с помощью третьего рейха. "Было бы глупо пытаться разрешить эту проблему, - указывал Муссолини, говоря о "походе к океану", - не обеспечив наши тылы на континенте. Политика оси Рим - Берлин отвечает исторической необходимости первостепенного значения".
Несмотря на шумные заявления о солидарности двух фашистских империй, взаимоотношения партнеров по "оси" были далеко не безоблачными. Бескровные "победы" Гитлера отодвинули "дуче" на второй план и глубоко задевали его самолюбие. К этому добавлялись соображения более реалистического порядка. Муссолини не возражал против продвижения фашистского рейха на Восток, в сторону СССР, но с беспокойством наблюдал за быстрым усилением германского влияния в районе дунайского бассейна.
Характерный эпизод произошел в марте 1939 г. Оккупация Праги, осуществленная Гитлером без уведомления своего партнера, была встречена в Риме с неудовольствием. Она подрывала престиж "дуче", всерьез уверовавшего в то, что он выступал в Мюнхене в роли "арбитра".
Одновременно стало известно о деятельности нацистской агентуры в Югославии. Кроатия, как сообщалось, была намерена объявить "независимость" и просить рейх взять ее под свою "защиту". Муссолини и его окружение негодовали. 18 марта итальянский посол в Берлине Аттолико предложил Чиано "обстоятельно выяснить" у Гитлера - существует ли равенство прав и обязанностей между державами "оси" и во что превратили немцы элементарную обязанность информации и консультации с партнером? Намереваются ли они изгнать Италию с Балкан, "оставив за ней лишь воды Средиземного моря"?
За день до этого Чиано пригласил германского посла Макензена и сделал ему решительное заявление: условием создания "оси" служит признание Германией незаинтересованности в районе Средиземного моря; ее вмешательство в дела кроатов будет автоматически означать ликвидацию "оси".
19 марта Муссолини отдал приказ сосредоточить войска в Венеции. "Если в Кроатии произойдет революция, - записал Чиано в своем дневнике, - мы вмешаемся. И если немцы попытаются нас остановить, мы будем в них стрелять. Я все более убеждаюсь, что
На следующий день поступил успокоительный ответ из Берлина. Средиземное море "не является, не может и не должно быть германским морем". Муссолини воспринял это заверение с известным скептицизмом. Так выглядела "дружба" двух фашистских хищников, объединившихся для разбоя.
Давним объектом вожделений империалистов Италии являлась Албания. Еще в годы первой мировой войны, торгуясь в отношении платы за выступление на стороне Антанты, дипломатия Рима добилась согласия Англии и Франции на установление итальянского протектората над Албанией. Это условие было зафиксировано в Лондонском договоре 1915 г. По решению Версальской конференции Италия получила мандат на Албанию. Подъем национально-освободительной борьбы в стране заставил итальянских империалистов отказаться от него в 1920 г. Но они не отказались от своих агрессивных замыслов. В последующие годы Италия навязала ряд договоров, которые обеспечили ей решающие позиции в экономической и политической жизни Албании.
Активную роль в подготовке агрессии против Албании сыграл Чиано. Молодой министр иностранных дел был весьма характерной для фашистской Италии фигурой. Знакомство с его портретом поможет понять, что в действительности скрывалось за высокопарными выражениями "дуче" о стремлении страны "вырваться из тюрьмы".
Сын адмирала Констанцо Чиано, графа Кортелаццо, председателя Палаты корпораций и личного друга "дуче", одного из богатейших людей Италии, Галеаццо Чиано сначала подвизался на поприще журналистики, а затем занимал скромные дипломатические посты. Брак с дочерью диктатора - Эддой Муссолини положил начало его феерической карьере. Поставленный во главе министерства пропаганды, он искусно руководил хором похвал в адрес тестя. В 1936 г. Чиано занял кресло министра иностранных дел.
Несмотря на отсутствие серьезного образования и поверхностность суждений, Чиано был полон честолюбивых замыслов. Необычайно тщеславный, он не упускал ни одного случая, чтобы показаться рядом с тестем. Выставляя грудь, украшенную орденами и знаками отличия, выпячивая по примеру Муссолини нижнюю челюсть, Чиано быстро приобрел прозвище "маленький дуче".
Как пишет в своих мемуарах один из главарей фашистской политической полиции Лето, Чиано надеялся стать наследником тестя и занять его место. Ловко используя покровительство диктатора, Чиано сколотил колоссальное состояние, пожалуй, самое крупное в Италии, и занял одну из ключевых позиций в государственном аппарате.
Правящая клика Италии непосредственно участвовала в ограблении захваченных стран. Поэтому Чиано и его группировка, куда входили крупные чиновники, был" лично заинтересованы в разбойничьем нападении на соседнюю маленькую страну. Используя свое положение, Чиано установил абсолютный и безоговорочный запрет полиции заниматься любыми, касающимися Албании делами. "Албания, - сказал однажды начальник полиции Боккини, - вотчина Чиано, и я не хочу с ним ссориться".
Это свидетельство помогает раскрыть значение некоторых записей в дневнике Чиано относительно его участия в подготовке агрессии.
"Подготовка в Албании быстро продвигается вперед, - отметил он 27 октября 1938 г. - Акция начинает ясно вырисовываться: убийство короля (вероятно, Кочи возьмется осуществить это за вознаграждение в 10 млн.); уличные беспорядки; войска, верные нам (практически все начальники и в том числе Кмиа), спускаются с гор; обращение к Италии с просьбой политического и, в случае необходимости, военного вмешательства; предложение короны Королю-Императору (титул, присвоенный Виктору-Эммануилу III после захвата Эфиопии и провозглашения Италии империей. - Авт.) и в дальнейшем аннексия. Яакомони{92} гарантирует, что все может быть точно выполнено с предупреждением за месяц".