Тайна, в которой война рождалась
Шрифт:
Германское правительство очень недовольно, - сообщал Кулондр, - что оно еще не получило никакого ответа от Польши. Можно опасаться, что оно даст приказ о немедленном нападении, если ответ не поступит в первой половине дня".
Кулондр настаивал на том, чтобы польское правительство немедленно поручило Липскому вступить в переговоры, снабдив его полномочиями для подписания соглашения.
Через полчаса, связавшись по телефону с Варшавой, Бонне поручил французскому послу Ноэлю срочно предпринять энергичный демарш перед польским правительством в предложенном Кулондром смысле. Ноэль сообщил, что Бек обещает
"Поляки затягивают дело, перехвачены телефонные разговоры", - отметил Гальдер в своем дневнике.
После полудня 31 августа Липский получил указание встретиться с Риббентропом и заявить, что Польша благожелательно рассматривает предложение о прямых переговорах с Германией. В заключительном абзаце телеграммы говорилось:
"Ни в коем случае не позволяйте втянуть себя в переговоры по практическим вопросам. Если правительство рейха в устной или письменной форме сообщит вам свои предложения, вы должны заявить, что совершенно не располагаете полномочиями для того, чтобы согласиться с ними или обсуждать их, что вы имеете право лишь передать предложения своему правительству и запросить новые инструкции".
Одновременно с Липским полный текст телеграммы, расшифрованной службой перехвата Геринга, получил и Риббентроп. В 13 часов польский посол обратился с просьбой, чтобы его принял министр иностранных дел. Узнав о демарше Липского, генеральный штаб в 16.00 запросил: не меняет ли это намеченных планов? Как ему ответили, приказ о нападении на рассвете следующего дня остается в силе. "Решение не проводить эвакуации показывает, что он Гитлер. - Авт.) считает, что Англия и Франция не выступят", - записал Гальдер в дневнике в 18.00.
31 августа в 18.30 Риббентроп принял Липского. Перед зданием германского МИД на Вильгельмштрассе темнела толпа. У входа и на лестницах стояли подразделения эсэсовцев. В соответствии с полученной инструкцией польский посол сообщил о согласии своего правительства на переговоры.
Ответный шаг Риббентропа был заранее рассчитан.
– Имеете ли вы полномочия на ведение переговоров?
Липский ответил отрицательно.
– Тогда совершенно бесполезно продолжать разговор! - заявил рейхсминистр. Пообещав довести до сведения Гитлера заявление правительства Польши, он отпустил посла. Беседа длилась всего несколько минут.
Когда Липский хотел связаться из посольства с Варшавой, то обнаружил, что телефонная линия отключена.
В 21 час германское радио передало содержание "16 условий", на основе которых правительство рейха якобы стремилось урегулировать конфликт с Польшей. В №их говорилось о Гданьске, автостраде и плебисците в "коридоре". "Но великодушные предложения фюрера отвергнуты..."
Примерно в то же время на Вильгельмштрассе были приглашены дипломатические представители, аккредитованные в Берлине. Им вручили текст "германских условий", а также специальное коммюнике. Излагая фальшивую версию о том, будто немецкое правительство намеревалось разрешить кризис в соответствии с упомянутыми "условиями", коммюнике заканчивалось заявлением:
"Фюрер и германское правительство, таким образом, в течение двух дней напрасно ожидали прибытия польского представителя, облеченного необходимыми полномочиями.
В этих условиях германское правительство считает, что его предложения и на этот раз целиком
..."Бабушка умерла!" - прошипел радиоприемник в автомашине Науджокса. Это был условный сигнал, переданный Гейдрихом: следовало приступить к выполнению "операции Гиммлер". Незадолго до 20 часов 31 августа Науджокс с группой эсэсовцев, натянув польскую форму, на двух лимузинах подкатили к радиостанции в Глейвице. Здание не охранялось. Ворвавшись в помещение, диверсанты зачитали перед микрофоном польский текст, содержавший резкие антигерманские высказывания, и сделали несколько выстрелов. Затем они поспешили скрыться, оставив на видном месте одного из заключенных концлагеря, доставленного гестапо.
"Я получил этого человека и приказал положить его у входа в здание станции, - показал Науджокс на Нюрнбергском процессе. - Он был жив, но находился в совершенно бессознательном состоянии. Я попробовал открыть его глаза. По глазам нельзя было определить, жив он или нет, только по дыханию. Я не заметил у него огнестрельных ран, но все лицо его было в крови".
В тот же вечер все германские радиостанции передали сообщение начальника полиции Глейвица:
"Около 20 часов радиопередаточный пункт в Глейвице подвергся нападению и был временно захвачен группой вооруженных поляков. Налетчики были отброшены силами германской пограничной полиции. Во время перестрелки один из налетчиков был смертельно ранен".
Состряпанная гитлеровцами провокация в Глейвице должна была "оправдать" новый акт германской агрессии.
На рассвете 1 сентября (в 4.45) германские армии вторглись на территорию Польши на всем протяжении границы. Фашистская авиация обрушила удары на аэродромы, стратегические объекты, мирные города. Линкор "Шлезвиг-Гольштейн", прибывший в августе с "дружеским визитом" в Гданьск, прямой наводкой начал обстреливать польский укрепленный пункт Вестерплятте. В первых лучах утреннего солнца дымилась Варшава.{*45}
Англия и Франция объявляют войну Германии
Утром 1 сентября в речи на специальном заседании рейхстага Гитлер пытался оправдать действия Германии, обвинив в агрессии Польшу. Два дня он ждал польского представителя для переговоров, утверждал "фюрер". Но ответом Польши была мобилизация. Тогда он решил говорить с ней "на ее собственном языке". Рассчитывая удержать Англию и Францию от вступления в войну, Гитлер вновь заверил их в своих "теплых" чувствах. Он ничего не требует от западных держав. "Я всегда предлагал Англии дружбу и в случае надобности очень близкое сотрудничество... Западный вал является границей Германии на вечные времена".
В тот же день рейхстаг провозгласил присоединение Гданьска к Германии.
В течение того же дня римское радио передало сообщение итальянского правительства в связи с началом войны в Европе: Италия не предпримет инициативы и не откроет военных действий.
В Лондоне и Париже узнали о германской агрессии рано утром. Польское правительство немедленно поставило вопрос о выполнении союзниками их обязательств. Общественное мнение в обеих странах было настроено решительно в пользу выступления в поддержку Польши. Кроме того, народные массы прекрасно понимали, какая опасность грозила Англии и Франции, если бы Польша была отдана Гитлеру. Укрепившись на Востоке, он повернулся бы против западных держав.