Тайна в наследство
Шрифт:
Разложив всю клубнику по банкам, Бейли тщательно промыла еще одну банку, декоративную двухлитровую, в посудомойке и наполнила ее черешней — проколотой, но с хвостиками. Засыпав черешню белым сахаром, Бейли залила банку доверху граппой — крепким и сухим итальянским спиртным напитком. Крышку с пластиковой герметизирующей прокладкой Бейли постаралась закрутить как можно туже.
Потом она целый час резала зеленые помидоры, тоже купленные у дороги, лук и яблоки, чтобы приготовить чатни. Нарезанные овощи были пересыпаны в кастрюлю с виноградным уксусом, изюмом, кайенским перцем, имбирем и чесноком.
Очищенную молодую морковку она смешала
Как только ежевика в духовке дала обильный сок, Бейли слила его через марлю, обвязала получившийся марлевый мешочек с ягодами крепкой бечевкой и подвесила между ножками перевернутого стула, который водрузила на журнальный столик, подставив под капающий мешочек большую керамическую миску.
Наконец банки с чатни и морковкой были запечатаны, а Бейли определила, сколько получилось ежевичного сока, отмерила столько же джина, смешала, разлила смесь по банкам и закатала их.
Только после того, как все банки были украшены этикетками и размещены в кладовой, она позволила себе лечь спать и к тому времени так устала, что уснула мгновенно.
И вот наступило утро, а перед Бейли встал вопрос: что же дальше? Вчера в магазине решение продавать джемы, чатни и ликеры собственного приготовления показалось ей блестящей идеей. Но за ночной работой она вдруг задумалась о рекламе и маркетинге. Каким образом ее банки попадут к покупателям? Она привыкла готовить консервы партиями по шесть банок в каждой. Но если делать их на продажу, придется закатывать сотни и тысячи одинаковых банок. А как быть с законами о продаже спиртного? Какие документы ей понадобятся, чтобы получить право продавать «пьяную черешню» в граппе?
Раньше все, что от нее требовалось, — просто сообщать Джимми, чем она хотела бы заняться, и он улаживал все детали или поручал улаживать их кому-нибудь из подчиненных. Утром, едва проснувшись, Бейли случайно бросила взгляд на телефонную книжку на столике у постели. Она знала, что в книжке записаны все телефоны Филиппа, и не сомневалась, что он решит все ее проблемы, стоит ей только попросить. Но признать поражение Бейли пока не была готова.
Она смотрела на свои банки и не знала, каким должен быть следующий шаг.
— Чтоб тебя, Джеймс Мэнвилл! — выпалила она вслух. — Зачем ты так со мной обошелся? На что мне теперь жить, если я ни черта не умею?
Гнев наполнил ее доверху, но уже в следующее мгновение она чуть не разрыдалась и прижалась лбом к полке. Как же ей не хватало Джимми! Она тосковала по его голосу, по умению наполнять дом своим присутствием. Ей недоставало возможности поговорить с ним и выслушать его. И его умения решать проблемы.
Секса ей тоже не хватало. Вчера, подтрунивая над Мэттом Лонгейкром и поддразнивая его сексом, она шутила лишь наполовину. Мэтт явно встревожился, когда в ответ на его предложение она сделала ответное, и ему пришлось согласиться на роль платного постояльца. Видимо, он испугался, что она и дальше будет вести себя как старая дева, защищающая свою честь. А Бейли просто вздохнула с облегчением, внезапно разрешив проблему острого одиночества. Она привыкла просыпаться в доме, где жили десятки людей. Да, почти все они были наемными работниками, но Бейли умела поддерживать с ними дружеские отношения. Ей нравилось, входя в кухню, слышать приветливое «с добрым утром!» от повара и его помощников и здороваться в ответ. В домах, где были сады,
Возможно, ее жизнь с Джимми не укладывалась в рамки привычных представлений, но это была ее жизнь, и пока Джимми был рядом, она радовалась ей.
А теперь она осталась одна. Ей не с кем перекинуться словом, не с кем посоветоваться. И секса в ее жизни больше нет. Она будто раздвоилась, и если одна ее часть настойчиво призывала облачиться в траур и, по примеру королевы Виктории, до конца жизни оплакивать покойного мужа, то другая хотела смеяться, радоваться и, возможно, даже очутиться в постели с другим мужчиной. Переход от активной сексуальной жизни к ее полному отсутствию оказался болезненным. Физически болезненным.
Бейли заставила себя медленно выйти из кухни и через несколько минут уже сидела на ступеньках заднего крыльца с миской хлопьев «Чириос».
— Мы теперь сами по себе, детка, — сказала она, обращаясь к тутовому дереву, на котором уже начали образовываться завязи. От садовника-англичанина Бейли узнала, что тутовник — самое осторожное дерево из всех садовых: оно ни за что не выпустит листья, пока не пройдут последние заморозки. «Следите за тутовником», — посоветовал садовник. Если почки на тутовом дереве лопнули уже в начале апреля, значит, можно высаживать самые нежные цветы и другие растения. Но даже если апрель и май выдались солнечными и прогноз не обещает никаких заморозков, а тутовник все равно стоит с голыми ветками, растения, для которых холод губителен, лучше оставить в теплице — поздние заморозки неизбежны.
Так чем же ей сегодня заняться? Бейли задумалась. Закатать еще фруктов и ягод? Законсервировать несколько новых банок чатни? Несмотря на то, что она пока не представляет, как их продавать?
С другой стороны, можно было бы потратить день, попытавшись выяснить то, о чем просил ее Джимми. Прошло несколько недель с тех пор, как она впервые прочитала записку, которую он ей оставил, и чем чаще перечитывала ее, тем сильнее досадовала. «Узнай всю правду о том, что случилось, — хорошо, Веснушка? Сделай это ради меня».
Какую правду, уже в который раз мысленно спросила она. Неужели он не мог хотя бы намекнуть? Все в Кэлберне называли ферму, которую Джимми завещал ей, старым домом Хенли. Но при чем тут Джимми, фамилия которого — Мэнвилл? С другой стороны, фамилию Джимми мог и поменять. Врал же он о своем детстве, почему бы не соврать насчет фамилии?
Разглядывая старое дерево, Бейли вдруг широко раскрыла глаза. Была одна деталь, о которой Джимми не мог солгать. У него на лице был шрам, который он маскировал пышными усами, — шрам, о котором знала только она. Однако в первый и последний раз, когда она отважилась упомянуть об этом шраме — это случилось в первую брачную ночь, — Джимми в первый и последний раз по-настоящему разозлился на нее. Поэтому больше об этом шраме она не заикалась.
Вспомнив о нем сейчас. Бейли слегка приободрилась. Может, она все-таки сумеет выяснить то, о чем просил ее Джимми.
Она вернулась в дом, поставила пустую миску в посудомойку, взяла сумочку и ключи от машины. Пора побывать в центре Кэлберна.
Но, уже отпирая дверцу машины, Бейли вдруг замерла и, повинуясь порыву, бегом вернулась домой, за деревянным ящиком из-под клубники, заставленным банками. Если местные жители для начала попробуют ее товар, это никому не повредит.
<