Тайна Воланда
Шрифт:
Страна Отцов — Отечество. Фамилия прогрессора-резидента — Сикорски — напоминает о знаменитом русском авиаконструкторе-эмигранте. А вот еще одно совпадение: отчество Бартини — Людвигович, а прогрессор Рудольф Сикорски, он же Странник, однажды назван… Карлом-Людвигом! Эта «ошибка» допущена в повести «Малыш», написанной Стругацкими сразу после «Обитаемого острова». Сикорски здесь упомянут мельком, но зачем-то сказано о его заслугах в нейтрализации агрессивного режима Островной Империи. Япония?
В повести «Волны гасят ветер» действие происходит на Земле: всемогущие невидимки — Странники — ищут индивидов, пригодных для форсированной трансформации в космические существа невероятной мощи. Кандидатов отбирают под крышей филиала «Института Чудаков». Тот, у кого выявлена латентная сверхчеловечность, подвергается инициации и становится люденом (от «гомо люденс» — «человек играющий»). Их дом — Галактика. Игроки, которые
В повести «За миллиард лет до конца света» таинственный Фил Вечеровский («филиус»!) испытывает интеллект и психику астрофизика Малянова. Тайный «жрец-посвятитель» всегда рядом, — он отслеживает состояние ученика и подводит нужных персонажей. Цель, которую преследует Вечеровский — главная загадка этой повести: ясно, что экзаменатор нисколько не озабочен судьбой научных идей и прогрессом человечества в целом — его интересует лишь сам подопечный.
В последней главе Вечеровский угощает Малянова коньяком: «Это был „Ахтамар“, очень редкий в наших широтах армянский коньяк с легендой». Классическая анаграмма: «Ахтамар» — «Махатма Р.». В том, что буква Р — не случайный остаток, убеждает другое произведение Стругацких — киносценарий «Искушение Р.». Махатма Роберт? «Махатмы — это Адепты высшего порядка, — пишет Е.Блаватская. — Возвышенные существа, которые, достигнув владычества над своими низшими принципами, и поэтому живущие без помех от „человека плотского“, обладают познаниями и властью, соответствующими той стадии, которой они достигли в своей духовной эволюции».
Анаграмма — древнейший способ шифрования текстов, и Стругацкие его, конечно, использовали. Прочитайте наоборот имя одного из прогрессоров в повести «Трудно быть богом»: Шуштулетидоводус. В сказке «Экспедиция в преисподнюю» есть персонаж по имени Ятуркенженсирхив. А про анаграмму Берия-Рэбия-Рэба рассказывал сам Б.Стругацкий в одном из своих интервью. И про планету из «Обитаемого острова»: Саракш — Ракшас. Ракшасы — злые духи Древней Индии, а «планета зла», как и ефремовский Торманс, удивительно похожа на Землю. Кто же тогда «земные прогрессоры»? Ответ мы найдем в имени первого прогрессора Стругацких: Румата — Марута. Маруты — сыновья бога Рудры, прекрасные и могучие юноши, сражающиеся с ракшасами. «Филиусы». Стало быть, анаграмматический «Ахтамар» — не исключение.
На столе Вечеровского Малянов видит бумажку с загадочными письменами: «Листок был наполовину исписан символами, которых Малянов не понимал». Вряд ли это иероглифы или буквы одного из современных языков — их начертание известно или, по крайней мере, узнаваемо. Может быть, греческие?.. Исключено: почти все они используются в математических и физических формулах. Астроном Малянов может «не понять» математика Вечеровского, но знать математические символы он просто обязан. Остается допустить, что таким образом «Махатма Р.» пытается напомнить ученику литеры одного из древних языков. Древнееврейского, например… Не случайно Стругацкие выбрали для своего героя фамилию, намекающую на Тайную Вечерю.
17. «НЕ НА РЕКЕ ТИСЕ…»
Предположим, что прототипом Филиппа Вечеровского стал Р.Бартини. Конструктор умер в 1974 году, — и тем же годом датирована повесть. Есть и другие «приметы» — «дуги Рагозинского» и формула Жуковского, которая «откуда-то вдруг выплыла». Точно известно, что великий аэродинамик и «отец русской авиации» не имел ни малейшего касательства к звездным делам, а в астрофизике нет никаких «дуг Рагозинского». Зато аэродинамикам хорошо знаком метод аналитического вычисления идеально обтекаемых поверхностей — с помощью бартиниевских дуг R.
«В желтом, слегка искривленном пространстве медленно поворачивались гигантскими пузырями осесимметричные полости…», — пишут Стругацкие. А про «отображение осесимметричных шаровидных полостей» сказано дважды — вдвое больше, чем требуется для наукообразного антуража. К тому же эта фраза удивительно похожа на бартиниевское описание формы шестимерной Вселенной: «конечная симметрическая система, которую можно рассматривать, как топологическую протяженность, отображенную в сферическое пространство».
Очень впечатляет сходство обстоятельств смерти Бартини и маляновского соседа Арнольда Снегового — «не то физика, не то ракетчика»: «Сегодня в восемь часов утра за Снеговым пришла машина, чтобы отвезти его на аэродром. К удивлению водителя, Снеговой не дожидался в подъезде, как обычно. Повременив пять минут, водитель поднялся на лифте и позвонил в квартиру. Никто ему не открыл, хотя звонок работал — водитель слышал это прекрасно. Тогда он спустился вниз и из автомата на углу доложил по начальству о создавшейся ситуации. Начальство стало звонить Снеговому по телефону. Телефон Снегового был все время занят. Тем временем
А теперь вернемся к повести «Волны гасят ветер». Где был отмечен первый случай тестирования на сверхчеловечность? На планете Тисса. В скобках зачем-то уточняется: «(не на реке Тисе, что мирно протекает по Венгрии и Закарпатью, а на планете Тиссе…)». Все ясно, не правда ли: по документам Бартини родился в венгерском городке Каниже-на-Тисе!
Многое могут объяснить ранние рассказы Стругацких. Взять, к примеру, «Забытый эксперимент», опубликованный в 1959 году: в этом рассказе предрекается катастрофа, подозрительно похожая на чернобыльскую. Описан и «двигатель времени», — он служит для прямого преобразования времени в энергию. Но самое невероятное совпадение — это КРИ. Так назывался прибор Бартини, воссоздающий картины прошлого — «Концентратор Рассеянной Информации». По сведениям, которые не удалось проверить, он был смонтирован и испытан в одной из лабораторий Дубны. КРИ описан и в «Цепи» — под видом фантастического телескопа с регулятором времени, в который рассматривают планету, поразительно похожую на Землю. Бартини пишет: «В гравитационном поле нашей космической системы лучи движутся по замкнутым траекториям. И не исключено, что, несмотря на возмущения, свет вернется к своему источнику. Информация, исходящая из каждой точки пространства — это чередование световых сигналов. Что-то вроде гигантской кинопленки, свернутой в кольцо. Значит, можно уловить и зафиксировать сигнал — как астрономы фиксируют свет звезды, которой уже нет». Похожее устройство есть и у Стругацких, — оно появляется в повести «Полдень, XXII век» и даже называется точно так же — КРИ, «Коллектор Рассеянной Информации»! Фактически это «машина времени»: мы видим вспышку Сверхновой, про которую сказано, что она породила динозавров, затем одно из этих животных откусывает голову другому. Третье из полученных изображений герою так и не показали: захват турками Константинополя. Именно это событие привело к тому, что александрийские манускрипты оказались в Москве! Понятно также, почему в «космической» повести Стругацких «Страна багровых туч» целый абзац посвящен Ивану Грозному.
С помощью КРИ решается и вечный вопрос о свободе воли. Этот эксперимент проведен «по методу Каспаро-Карпова», — намек на соперничество двух планетарных «гроссмейстеров». Игроки просчитывают свои ходы на много лет вперед: в 1961 году, когда Стругацкие напечатали эту повесть, Анатолию Карпову было девять лет, а Гарри Каспаров еще не родился.
18. «…НАПОДОБИЕ БУЛГАКОВСКОГО ВОЛАНДА»
В 1960-62 годах у братьев-фантастов произошел качественный скачок, после которого они стали «настоящими Стругацкими». Именно такие случаи расследуются в их повести «Волны гасят ветер»: «внезапное, как бы по волшебству, появление у людей новых талантов» — один из признаков тайной работы по выявлению сверхчеловеков. В одном из интервью Стругацкие сожалеют, что не читали Булгакова до того, как начали писать. Но «Мастер и Маргарита» был напечатан в шестьдесят седьмом, а влияние этого романа начало проявляться гораздо раньше — после творческой мутации шестьдесят первого года. С этого времени их произведения насыщаются аллюзиями на «Мастера…», узнаваемыми словечками и целыми выражениями — цитатами без кавычек. Сравните, к примеру, страшную жару в первых главах «Мастера…» и «Миллиарда лет…», печати на дверях Берлиоза и Снегового, штампы — «уплочено» и «оплачено». Плюс к тому — интуристы, испорченные телефоны, роговые очки и прочее, прочее, прочее… Вот как описывается первое появление Вечеровского: «…у него был такой вид, словно он собирается в консульство Нидерландов на прием в честь прибытия ее величества, и через пять минут за ним должна заехать машина». Знакомый набор, не правда ли: «иностранный консультант» Воланд (консульство Нидерландов!), бал, летающая машина, королева Маргарита.. К тому же у Вечеровского «все было самого высшего качества — на мировом уровне или несколько выше».