Тайна Врат
Шрифт:
— Ох, Ренки, — вздохнул Готор как-то по-особенному печально. — На моих островах тему прогресса уже давным-давно всю обмусолили. Сначала считали, что мы всех своих соседей обязаны за уши в светлое будущее — в смысле до нашего уровня науки и техники — тянуть. Потом поняли, что, если раздавать направо и налево «бесплатные знания», можно только сильно навредить и тем, кому «помогаешь», и самим себе. Знания — штука опасная, с ними надо быть очень осторожным. Затем и вовсе люди у нас пришли к выводу, что лучше не вмешиваться и не мешать другим искать свои пути. Потому как свой путь всегда лучше навязанного со стороны. Ну хотя бы тем, что расплачиваешься за собственные ошибки, а не за чужие. Когда меня к вам отправляли, даже что-то вроде зарока
— Ну он вроде знает, где находится вторая половинка Волшебного Меча. И еще у него куча разных наметок для поиска остальных Реликвий. Он ведь этим уже пятый год занимается.
Ренки стоял на берегу и смотрел на ослепляюще голубую поверхность бухты. Выбор уже был сделан, но он все же терзался сомнениями, едва ли не разрываясь напополам. С одной стороны, имелась возможность поучаствовать в штурме форта, с другой — в нападении на вражеский флот. И то и другое было до невозможности почетным делом, и Ренки одинаково сильно хотелось первым вскарабкаться на каменные стены и влезть на палубу кредонского судна.
По предложению Готора, пять брандеров атакуют наиболее крупные и опасные корабли блокирующего бухту флота. Шестой, идущий последним, во-первых, подберет спрыгнувших с брандеров матросов, а во-вторых, попробует взять на абордаж небольшой двухмачтовый шлюп, который тооредаанцы, наверное, ненавидели больше всех остальных кораблей кредонского флота.
Огромные линейные корабли стояли обычно либо в гавани Лиригиса, либо выходили на простор, чтобы покрасоваться посреди бухты своей ужасающей мощью. Они пугали, но особого вреда от них тооредаанцы пока еще не видели. А вот этот шлюп, двигавшийся как под парусами, так и на веслах, с осадкой, позволявшей ему подходить почти к самому берегу и обстреливать из своих шестнадцати пушечек группы тооредаанских солдат, сразу стал объектом особой нелюбви. Ведь из-за него в липкую удушающую жару тооредаанцы были даже лишены возможности охладиться в море без страха схлопотать заряд картечи. А еще многие дороги в этом краю проходили вдоль побережья и частенько попадали в зону обстрела.
Готор говорил, что захватить этот шлюп — вопрос даже не военной необходимости, но престижа и жадности! Если все удастся, то это будет очень громким и знаковым событием, особенно в нынешние времена, не слишком богатые на хорошие для королевства новости. Это сразу поднимет авторитет военного министра — покровителя банды.
— Позаботимся о нем, и он позаботится о нас, — объяснил Готор младшему составу банды, и те согласно покивали головами.
И потом, тратить специально изготовленный брандер просто на потопление такого малыша было бы даже обидно. И еще не надо забывать о призовых деньгах за захват судна! Для их компании это будет нелишним, да и нанятые морячки в свете таких перспектив будут действовать куда решительнее.
А еще формально этой операцией будет командовать именно второй лейтенант оу Ренки Дарээка. Если все сложится удачно, он сможет войти в историю как человек, потопивший на сборных развалюхах целый вражеский флот! Слава будет громкой. При удачном исходе конечно же.
Против всего этого было два довода: оу Дарээка лишался возможности драться бок о бок с друзьями во время штурма и Ренки толком не умел плавать. Нет, конечно, побарахтаться в речке-переплюйке, что текла за его деревней, или даже переплыть пруд, снабжающий родной Ваариган водой на случай пожара, — это он мог. Но вот океанские просторы его откровенно пугали.
Наверное, именно последний довод
Да и брандеры были его, если можно так сказать, детищем. Он следил за их постройкой и испытаниями, организовывал перевозку и сборку. Правда, снаряжение их было, скорее, делом Готора. Только он знал правильный состав горючих смесей и места размещения пороховых зарядов.
И вот сейчас Ренки, возможно, в последний раз смотрел в довольно неплохую подзорную трубу, купленную еще в столице, на спокойно покачивающийся в гавани флот кредонцев. Пять здоровенных линейных судов с такого расстояния казались детскими игрушками. Яркие, нарядные, беспечные и совсем нестрашные — сияют в свете заходящего солнца свежей краской, начищенной медью пушек, расположившихся на трех пушечных палубах, и белизной убранных парусов.
Даже трудно было поверить, что каждым бортом они могли дать залп, превышающий по количеству стволов всю артиллерию, что была у тооредаанцев на том, памятном для Ренки, первом его сражении в Зарданской пустыне, а потом развернуться и дать второй залп. Если не удастся подкрасться к ним незаметно, град ядер просто размечет по поверхности океана их жалкие, набитые пропитанной какой-то гадостью соломой и заставленные бочонками с порохом суденышки. Скорее всего, даже трупов не найдут.
— Ну, вроде бы, ваша милость капитан, все понятно, — окликнул его пожилой моряк с сержантскими нашивками на погоне торгового флота, переиначивая на флотский манер его звание.
— Боцман Ладиик, — отозвался Ренки, отвечая ему той же любезностью. — Вы промерили глубины?
— Так точно, ваша милость капитан, — отрапортовал боцман, даже не подав вида, что отвечает на этот вопрос уже в четвертый раз. — Как раз аккурат к вечеру, как torpeda (так почему-то называл кораблики Готор, и слово прижилось) наши подтянем к берегу, прилив начнется. Запросто пройдем над отмелями.
— А как люди? Готовы?
— Двойное месячное жалованье за работку на одну ночь и доля в добыче, ваша милость капитан. Уж будьте уверены: они на что угодно будут готовы. Вона, гляньте, как чайки на воду садятся. По всему видать, будет тихий вечер и легкий ночной бриз. Вот ветерок-то наши посудинки разгонит, а кредонские махины и с места не сдвинет. Вы уж, ваша милость, не сомневайтесь: все получится! Обычно-то на брандеры старые развалюхи пускают, которые не жалко. А тут… Где это видано, чтобы специально их делали? Да еще так хитро и продуманно!
— Ладно, уговорил, — усмехнулся Ренки и пошел вместе с моряками в скрытый от чужих глаз и тщательно охраняемый лагерь, где якобы изготавливали особые приспособления для штурма крепости.
Солнце как раз начало погружаться в кипящий расплавленным золотом океан, когда команда Ренки разобрала часть забора и выкатила свои torpeda на специальных тележках, закрепленных под днищем. Весили брандеры немало и даже по специально проложенной дорожке шли тяжело и с жутким скрипом. Ренки и то упирался ногами в землю, чтобы толкнуть застрявшую на неровностях тележку с корабликом. И вот наконец море. Кораблики спустили в воду прямо на тележках, и брандеры вдруг, словно рыба, вытянутая на берег, а потом снова отпущенная в родную стихию, вздрогнули, как-то по-особенному выпрямились и начали легко покачиваться на волнах.
Матросы заняли свои места и стали колдовать со снастями, а когда боцман Ладиик незаметно кивнул, Ренки отдал приказ отправляться. Плавание показалось свежеиспеченному адмиралу (он ведь командовал целой эскадрой) довольно долгим и унылым. Сначала они часа четыре шли в тени берега, осторожно огибая бухту. Черные кораблики под черными парусами черной ночью…
На Ренки внезапно накатила какая-то сонливость, возникшая то ли в результате плавного покачивания, то ли из-за осознания своей полной бесполезности. Сейчас «адмиралу» приходилось полностью полагаться на опыт и знания своих подчиненных.