Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая
Шрифт:
Пемзс взирал на него с явным обожанием.
— Лорд Рэндольф Пемзс Второй, — заявил он.
С портрета смотрел косоглазый старик, стоявший босиком на кресле.
— Мой дед. Погиб в сорок втором году, пытаясь установить национальный рекорд скорости. Великий человек и выдающийся химик. В тысяча девятьсот семнадцатом он изобрел препарат от траншейной стопы, [37] благодаря чему компания возглавляла мировой рынок средств по уходу за ногами последующие тридцать лет. Он был ведущим мировым специалистом по карбункулам и работал над лекарством
37
Траншейная стопа — поражение стоп при длительном воздействии холода и сырости; вид отморожения.
Он повел их по заваленному бланками коридору, и наконец они подошли к большой двери красного дерева. Пемзс открыл ее и отступил в сторону, пропуская гостей.
В просторном кабинете Пемзса с высоким потолком и дубовыми панелями на стенах доминировал портрет человека, который, как решили детективы, был первым доктором Пемзсом. В дальнем конце комнаты раскинулся стол размером с бильярдный, весь заваленный отчетами, а посередине красовался макет фабрики в кубе прозрачного стекла. Свет проникал сквозь окно в потолке, дождевая вода тоже. Для нее по полу были расставлены ведра и старая цинковая ванна.
Пемзс прочел по лицу Джека его мысли и нервно рассмеялся.
— Это не тайна, инспектор. Мы сейчас в финансовом штопоре, и я не могу позволить себе даже крышу починить. Сигарету не желаете?
— Спасибо, я не курю, — ответил Джек, заметив, что в сигаретнице вообще-то пусто.
Пемзс улыбнулся.
— Мудрый выбор. Незадолго до смерти мой отец пытался доказать связь между никотином и плоскостопием.
— И доказал? — спросила Мэри.
— Нет. Ее не существует. Но это мы выяснили благодаря трудам моего отца. Я узнал о смерти Болтая вчера из вечерних новостей. Мы почти год благодарили небеса за то, что они ниспослали компании такого благодетеля.
Он жестом подозвал их к окну и указал на большое здание в модернистском стиле — офисный блок с зеркальными панелями в окружении фабрики в стиле хай-тек.
— Знаете, что это такое?
Джек прожил в Рединге всю свою жизнь и был прекрасно осведомлен о соперничестве двух компаний.
— Конечно. Это «Пан энд Пропалл».
— Верно. Они только и ждут момента, чтобы поглотить нас. Семье Пемзсов в настоящий момент принадлежит только сорок процентов акций компании, так что опасность вполне реальна. В течение последних двадцати лет мы занимали средства под наши активы, лишь бы сохранить старую фабрику. Даже Касл-Пемзс заложен.
Лорд обвел рукой стол, прогибавшийся под тяжестью различной продукции Пемзса.
— Это наши лучшие линии. Необходимость оставаться конкурентоспособными ограничивает размер прибыли, и к тому же мы, по горькой иронии, страдаем от самой распространенной рыночной болезни.
— То есть?
— От успеха.
— Успеха?
— Успех товара, инспектор, не есть финансовый успех. Вам когда-нибудь приходилось пользоваться продукцией «Пемзс»?
— Да.
— И подействовало?
— Насколько помню, очень даже.
— Тогда
Джек и Мэри посмотрели на график. Несмотря на всплески в период летней жары, неуклонное падение было налицо. Пемзс обратил их внимание на другую таблицу:
— А здесь бурсит большого пальца стопы. Упал на семьдесят процентов за десять лет. — Он перешел к третьему графику. — Грибок. Устойчивое падение за последние двенадцать лет. — Он снова повернулся к детективам. — То, что хорошо для ног всего мира, плохо для Пемзса.
— А Шалтай-Болтай? — спросил Джек.
— Ах, — улыбнулся Пемзс, — это золотое яйцо!
— Продолжайте.
— Он был нашим главным акционером. Полгода назад на последнем совещании о продаже компании все внешние акционеры проголосовали за принятие предложения «Пан энд Пропалл». Но Болтай держался твердо. С его помощью мы сумели отклонить предложение. Его упорство поразило меня, но в то же время озадачило.
— Почему?
— Я решительно не понимаю, чем он руководствовался. Планы Болтая насчет «Пемзса» для всех нас — сплошная загадка. Дураком он не был, я проверял. Но чего он хотел от «Пемзса», не имею не малейшего представления.
Он снова вздохнул и посмотрел на портрет первого доктора Пемзса, чье изображение сурово взирало на мир, держа в одной руке модель ноги, а в другой — кусачки для ногтей.
Повисла пауза. Пемзс несколько мгновений изучал потолок, затем спросил:
— Чем еще я могу вам помочь?
— Вы организовали доставку Болтая домой после его выходки на благотворительном вечере?
— Да, я. Знал бы, что он так… ну… напьется, никогда бы его за стол не пустил.
— Он утверждал, что ему ничего не стоит раздобыть пятьдесят миллионов фунтов. Как по-вашему, о чем шла речь?
— Может, о пакете рефинансирования? Кто знает? Как я сказал, его планы касательно «Пемзса» — полнейшая тайна для меня.
Джек внимательно смотрел на Пемзса, пытаясь найти трещину в самообладании этого человека. Пьютер говорил, что Болтай, возможно, хотел продать акции «Пемзса» Гранди, и Джека интересовало, как отреагирует хозяин кабинета на следующий вопрос:
— А вам не кажется, что он собирался продать их «Пан энд Пропалл»?
Пемзс невозмутимо пожал плечами.
— Возможно, хотя, по-моему, он малость затянул с этим. Гранди просто ждет, когда я утону, чтобы за бесценок скупить то, что останется. Это лишь вопрос времени. — Он поднял бровь. — Судя по вашим вопросам, обстоятельства смерти Болтая представляются вам сомнительными.
— Верно, сэр. Они наводят на размышления.
— Значит, я становлюсь подозреваемым?
— Для меня все подозреваемые, — вежливо ответил Джек. — Не расскажете ли вы нам о своих передвижениях по окончании благотворительного вечера?
Пемзс улыбнулся.
— Конечно. Меня привез домой в Касл-Пемзс Ффинкворт, мой слуга. Это было где-то в полпервого ночи. Боюсь, на время от часу ночи до завтрака в семь утра у меня свидетелей нет.
Мэри сделала себе пометку.
— Вы часто общались с Болтаем?