Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая
Шрифт:
Когда Джек и Мэри вернулись в участок, Гретель корпела над бумагами и калькулятором. Не поднимая головы, она весело сделала им ручкой.
— Пулю на Гримм-роуд еще не нашли? — спросил Джек.
— Пока нет.
— Я не помню, чай вы предпочитаете или кофе, — сказал Эшли, подавая Джеку дымящийся напиток, — потому заварил и то и другое.
— Спасибо.
— В одной чашке.
Джек вздохнул. Рамбозиец никак не мог привыкнуть к здешнему порядку вещей.
— Спасибо, Эшли. В следующий раз сделайте кофе с молоком и одним кусочком сахара, ладно?
— Да,
Мэри разговаривала в дверях с полицейским. Сделав несколько заметок, она поблагодарила его и вернулась в кабинет.
— Бесси Брукс сбежала, — доложила она и, отчаявшись найти в крохотной комнатенке лишний стул, примостилась на краешке стола. — Ее квартиру обыскали, но она уже пару дней там не появлялась. Чемодана нет, одежда разбросана — видимо, собиралась в спешке. Можно, я выпишу ордер на арест? Проще выследить ее по кредитной карточке.
Зазвонил телефон. Мэри сняла трубку, несколько секунд слушала, затем поморщилась.
— Спасибо. Мы уже едем.
Она положила трубку и посмотрела на Джека.
— Похоже, плохие новости, — медленно проговорил он.
— Миссис Болтай.
— Наконец-то! Когда мы сможем с ней поговорить?
— Никогда, если только у вас нет на примете хорошего медиума. На фабрике «Ням-ням» произошел несчастный случай. Вдова Шалтая… мертва.
Глава 21
Покойтесь с миром, миссис Болтай, и «Дело закрыто»!
ЗВОНН ИДЕТ НА МИРОВОЙ РЕКОРД В СКОРОСТНОМ РАССЛЕДОВАНИИ
Второй в мировом рейтинге «Криминального чтива» сыщик, старший инспектор Звонн попытается побить мировой рекорд инспектора Моржа по скорости расследования в два часа тридцать восемь минут, установленный в прошлом июле по делу, включавшему тройное убийство, пропавшее завещание, шантаж и финансовые махинации. «По-моему, мы сможем срезать несколько минут с рекорда Моржа», — уверенно заявил старший инспектор Звонн, приступая к тренировкам для штурма рекорда. Поскольку убийства по заказу не совершаются (даже ради скоростных расследований), Звонну придется подождать подходящего случая. «Я готов, как никогда», — заявил он.
— Она инспектировала линию шоколадной дижестивной продукции, — объяснял им менее чем через полчаса ошарашенный менеджер.
Фабрика «Ням-ням» представляла собой безупречно организованный и почти стерильный лабиринт лязгающих механизмов и баков из нержавеющей стали, над которыми витал запах выпечки и жженого сахара.
— Во время дневного обхода она попросила меня принести ей из кабинета шаль. Вернувшись, я увидел группу рабочих, сгрудившихся возле промышленных пищевых миксеров. Разумеется, без толку. Мистер Эймсворт говорит, что видел, как она прыгнула в главную тестомеску. Там готовилась основа не только для дижестивов, но и для всей нашей выпечки, от булочек с заварным кремом до галет с тмином.
Он осекся и приглушенно всхлипнул, затем высморкался в ярко-желтый носовой платок.
— Она была маяком «Ням-ням» с тех самых пор, как унаследовала фирму от отца десять лет назад. Она знала песочные палочки как свои пять пальцев, а слоеное тесто — снизу доверху.
Джек
— Мэри, возьмите-ка показания у парня, который видел, как она бросилась в бак. Я сам пойду в ее кабинет.
Менеджер, продолжая оплакивать гибель миссис Болтай и ее познания в области выпечки, проводил Джека к выходу из цеха. Они вступили в сияющую чистотой административную часть здания, поднялись на два лестничных пролета и вошли в кабинет миссис Болтай, откуда открывался бы прекрасный вид на Рединг, не виси над городом низкие облака.
— Вот ее кабинет, — вздохнул провожатый. — Какой ужас! Мне кажется, сама она этого не хотела, ну, вы понимаете. У нее ведь было прекрасное настроение.
Джек обошел вокруг стола и увидел снимок в золотой рамочке, на котором супруги Болтай были запечатлены вместе. Рядом также стоял компьютер, телефон, лежали письма. Он остановился. На гроссбухе покоился сложенный пополам листок бумаги, на котором было четко написано его имя. Джек убрал с него авторучку и кончиком своего перочинного ножика приоткрыл письмо ровно настолько, чтобы разобрать текст. Дабы развеять сомнения, он прочел его дважды.
Инспектор Шпротт!
Я уверена, что именно вы прочтете это письмо, и хочу, чтобы вы знали: я сделала это из любви, а не из ненависти. Мы шли к примирению, и все было хорошо, пока я не увидела его с какой-то девицей, и тут кровь у меня вскипела. Я отправилась к нему домой и, моля Бога о прощении, нажала на курок. Ваш вчерашний визит заставил меня понять, что от возмездия не уйти. Возможно, я избавила вас от многих трудов и забот.
Р. S. Передайте, пожалуйста, мистеру Грилькуру, что я не смогу встретиться с ним сегодня вечером в 9.30.
Письмо было подписано: «Лора Гарибальди-Болтай». Джек открыл настольный ежедневник и сравнил руку. Почерк был весьма характерным и не оставлял ни малейших сомнений, что записку написала хозяйка кабинета. Шпротт просмотрел записи за последнюю неделю, но там не обнаружилось ничего интересного — только время обедов, тенниса и всякое такое. Покойная не затевала ничего экстраординарного.
Мэри появилась в дверях, как раз когда Джек обследовал ящики стола.
— Взгляните, — сказал он, показывая записку.
Мэри прочла и тихо присвистнула.
— Значит, все-таки это она убила его.
— Возможно, из этого пистолета, — ответил Джек, показывая на маленький никелированный пистолет тридцать второго калибра, обнаруженный под бумагами. — Позовите коронеров, чтобы забрали вещественные доказательства. Нам надо проверить подлинность записки и исследовать пистолет на предмет отпечатков пальцев. Правда, наличие у нее пистолета меня удивило.
— А меня — нет, — ответила Мэри, показывая на одну из множества развешанных по стенам кабинета фотографий.