Тайна Высокого Замка
Шрифт:
— Кто озорует в саду? Сейчас прыгну ему на голову!
Девушки подняли глаза и увидели на крыше беседки Петрика. В одной руке он держал раскрытый зонт со свисающими верёвками, а другой придерживался за тонкую ветку черешни.
— Ой! — испуганно вскрикнула Ганя. — Только посмей прыгнуть! Ма-а-аа! Вот я сейчас позову маму…
И Ганя побежала к террасе.
«Ещё лучше, что убежала, — подумал Петрик. — А Стефа пусть увидит, как я буду мстить Даньку-пирату за неё…»
— Техника на грани фантастики! — звонко расхохоталась Стефа.
Этот
— Ганнуся! Иди сюда! И зачем ты так волнуешься, он никогда не прыгнет! — крикнула Стефа.
Но Петрик прыгнул, увлекая за собой потоки листьев и мелких веточек черешни.
— Повесился! Повесился! — вдруг не своим голосом закричала Стефа.
А навстречу уже бежали Ганя и мать Петрика.
На балкон выскочила пани с целой дюжиной кошек.
— Боже! Где он? Где? — голосила Дарина. Её побелевшие губы дрожали.
На террасе появился Михаиле Ковальчук. Набрасывая пиджак на плечи, он торопился вслед за Дариной.
Петрик висел на метр от земли. Одной рукой он судорожно вцепился в зонт, к которому был привязан верёвкой, а другой отчаянно пытался развязать узел на животе.
«Не рассчитал… Опозорился… — с досадой кусал он губы. — Подумать только, всё это видела Стефа… А тут ещё бежит мама, Ганка… С балкона смотрит старая пани-щука, а из окна — соседи…»
Сгорая от стыда, Петрик раскачивался со стороны в сторону и беспомощно болтал ногами.
— Ах ты скаженый! Долго ты меня мучить будешь?! — и материнский шлепок окончательно оконфузил Петрика. Он даже не находил в себе дерзости взглянуть на Стефу…
— Боже милый! Ну как же снять этого комедианта? — вытирая слезы, возмущалась Дарина.
— Не беспокойся, я сам, — услышал Петрик голос отца.
Мальчик обрадовался. Отец — единственный человек, который не осудит. Он сразу понял, что произошла маленькая авария, и нечего тут поднимать панику из-за пустяка.
Ковальчук молча высвободил сына из верёвочных пут и бережно поставил на землю.
— Это что же такое у тебя — парашют? — спросил отец, разглядывая разорванный зонт, с которого свисало множество верёвок.
Петрик утвердительно кивнул головой и украдкой взглянул на Стефу. Она лукаво улыбалась.
— Я вот ему сейчас такой парашют дам, — сердито бросилась к Петрику мать.
Петрик успел прижаться к отцу, и тот заслонил его своей большой ладонью.
— Не трожь, — улыбаясь, сказал он жене.
Дарина отошла, собирая с земли спутанные верёвки.
— Балуй, балуй его, озорника, — ворчала она. — Хватишь ты с ним не один фунт лиха…
Петрик с тоской смотрел то на мать, то на зонт в руках отца.
—
11
Я думала, что он и вправду повесился.
Стефа, услышав эти слова, показала пани язык.
— Фи, — брезгливо поморщилась та и зло рванула грязные кружева своего шляфрока. — Фи, паненка, з лепшей родзины, а с ким ходзи [12] !
Она была знакома с профессором, дедушкой Стефы.
— Щука, — тихо бросила Стефа по адресу злобной старухи и поспешно подошла к подруге.
— Ты испугалась?
— Да ну его! Такой он у нас шальной, каждый день что-либо выдумает. Мне маму жалко… Ни за что я его с собой не возьму! Пусть знает!
12
Девушка из хорошей семьи, а с кем знается!
Петрик подлетел к подругам в тот миг, когда они вышли на улицу, решительно захлопнув за собой железную калитку. Он дёрнул ручку калитки, но сестра крепко держала её со стороны улицы.
— Держи себе! — усмехнулся Петрик.
В одно мгновенье он вскарабкался на чугунную ограду и очутился на улице.
— Что мне с ним делать?! — растерялась Ганя.
— Ты скажи маме, — теряя терпение, посоветовала Стефа.
У Петрика от обиды перехватило дыхание, и прежде чем он успел подумать, невольно передразнил: «Маа-мее!»
— Тебе не стыдно кривиться, негодный мальчишка! — дёрнула брата за лямку штанов Ганя.
«И она ещё спрашивает? Она ещё дёргает?! Сама сказала, что возьмёт с собой в кино, а теперь…»
Кто-то осторожно тронул Петрика за плечо.
— Где тут будет замок?
Возле Петрика стоял военный. Его весёлые угольно-чёрные глаза смотрели из-под сросшихся на переносице густых бровей. Он говорил на русском языке, но с каким-то акцентом. Вот по этому-то акценту Петрик сразу узнал командира. Конечно, он! Та же улыбка, прищуренный взгляд, нос горбинкой…
— Прошу пана… Я вас знаю! Только я не видал тогда, что у вас два ордена есть! — загорелся Петрик.
— Постой, дорогой! Как же, как же, малыш! И я тебя помню! Ты тогда стоял около дороги с большим голубым ведром, а кружечка у тебя была беленькая. Верно? И цветы…
— С ведром стояла Ганка… моя сестра…
— Да, да, помню, красивая такая девушка.
— И совсем она некрасивая… во, курносая! Вон, глядите, убегает от меня, — обиженно шмыгнул носом Петрик. — Ну и пусть! Зря я только им поверил… И зря я не пошёл с Юрком на той… Ну, знаете, там дети самолёты правдишние строют, корабли…