Тайна Высокого Замка
Шрифт:
Как-то они вымыли в кухне пол и усердно принялись его наващивать. Но вернулась домой бабуся и сказала: зря они это делают, на кухне и без мастики обойдётся.
Тимуровцы теперь были так поглощены делом, которым их увлёк Юра, что в штабе собирались только под вечер, чтобы поделиться событиями дня.
На карте района «Высокий Замок», начерченной Юрой, было отмечено звёздочками шестнадцать домов, а тимуровцев было немного, так что работы хватало всем, и споров почти не возникало.
Данько уже давно не совершал набегов
А между тем, как-то под вечер, когда на башне бывшей ратуши заходящие лучи солнца тронули позолотой реющий алый флаг, и все вокруг — листва на деревьях, чешуйчатые остроконечные крыши домов, западный склон Песчаной горы — окрасилось мягким розоватым светом, Петрик заметил около каменного льва Данька и его команду. Он едва не попал к ним в руки.
Такую же неприятную весть принёс и Василько, забежав как-то в пещеру, где тимуровцы рассказывали Юре о своих делах.
— Вот, — Василько положил на стол листок из тетрадки в клеточку. — Это было прибито к стволу сожжённого молнией явора.
— Что это? — спросил Юра.
— Наверное, ихний ультимат, или как его там! — хмуро отозвался Василько. — А где Мироська?
Мироськи в штабе не оказалось.
Юра прочёл вслух:
«Юрко! Не дружи с шмаркачами. Приходи к нам. Мы каждый день катаемся на грузовике. Он стоит у Шкилета во дворе. А ещё мы каждое воскресенье ходим в кино. Уже три раза смотрели «Чапаева». Не дружи с шмаркачами. Приходи к нам.
Капитан Сильвер».
— Ха, подлиза! — презрительно фыркнул Василько. — «Капитан Сильвер»! Может, он ещё и Чапаевым вздумает подписываться…
— Чтоб я уже так жил, если этот Данько-пират не какой-нибудь шпиён, — сделал невероятно страшные глаза Йоська. — Он и брата своего к нам подослал, чтобы всё разнюхать.
За свою хотя и короткую жизнь Йоська немало видал в кино шпионов всех мастей и знал, чем кончается знакомство с ними.
Петрик хмурил брови и молчал.
А Юра (подумать только!) сложил листок вчетверо, а затем спрятал в свою записную книжку. Там у него обычно хранились все важные бумаги.
Разумеется, это задело Петрика за живое: подумаешь, не много ли чести Юра оказывает этому Даньку-пирату!
Василько вслух посожалел:
— Знал бы, так, ей-богу, вовсе не показывал той ультимат. Ещё возьмёш и уйдёшь до них…
— Позорит он нашу улицу, ребята, — задумчиво проговорил Юра.
— Значит, бить его надо, — подал мысль Медведь. Добродушный и сильный, он вообще никогда не подавал каких-либо идей. Но если предстояла драка, он был незаменим.
— Вот что, ребята, надо убедить Данька кинуть эту свою босяцкую жизнь. Он должен быть с нами.
— А я не хочу! — насупился Олесь. — Его батьке — предатель!
— Так то ж отец, а при чём тут
— Я!
— И я!
— Чтоб я так жил, три раза смотрел. Ох, как моя мама плакала, когда бандит убил Мустафу.
— Скажите, кем был прежде Мустафа?
— Вором! — ответил за всех Медведь.
— Да, вором. А кем он потом стал? Честным человеком!
— Так, — согласился Петрик.
Но вскоре Юра окончательно убедился, как хитёр, жесток и подл Данько.
Это произошло в тот день, когда из пещеры кто-то похитил Робинзона. Так звали грача, которого Петрик нашёл недалеко от пещеры в траве. Сколько повозился Петрик с грачом, пока у птицы зажило перебитое крыло! И сколько изумления, неописуемого восторга вызвал у тимуровцев Робинзон, когда он однажды закричал почти человеческим голосом: «Пирр-а-ты! Пирр-а-ты!»
Робинзон важно расхаживал по штабу, как хозяин, доверчиво садился мальчикам на плечи, а на ночь покорно позволял себя запирать в клетке.
— Украл Мироська! — гневно заявил Олесь. — Я видел нашего Робинзона в руках у Данька-пирата.
Юра очень огорчатся, что Мироська не оправдал доверия тимуровцев. Однако, не теряя надежды, отправился к Мироське домой, чтобы убедить его принести Робинзона.
— Какие там могут быть ещё уговаривания? Поймать этого Мироську и хорошенько проучить, чтобы он никогда больше не воровал у товарищей! — возмущался Петрик.
— А если Данько уже загнал на птичьем базаре нашего Робинзона? — как ножом по сердцу ударили Петрика слова Василька.
— Пхи! Какой дурак станет покупать грака? — желая всех утешить, сказал Йоська.
— Сам ты дурак! — вскипел Петрик.
— А ты меньше фасонь! — обиделся Йоська.
— Ах, так?
И Петрик крикнул, чтобы Йоська убирался из пещеры, раз его не волнует судьба украденного Робинзона.
— Сам катись отсюда, а я не уйду! — твёрдо заявил Йоська.
Петрик выбежал из пещеры, махнув на всё рукой.
Огорчённые этой ссорой, Олесь и Василько не заметили, как по отвесному склону горы, цепляясь за обнажённые корни деревьев, подкрадывались к штабу «пираты».
К счастью, расстроенный Петрик оказался у самого обрыва, в густых зарослях мать-мачехи. Он первый обнаружил неприятеля, бросился к сигнальному посту и изо всей силы заколотил в консервную банку.
— Тревога!!! Тревога!!!
Неприятель был отброшен.
Это сражение стоило Петрику огромной шишки на лбу, подбитого левого глаза и оторванного рукава на рубашке. Олесю тоже изрядно досталось. Васильку угодили камнем в ногу. Медведь, как всегда, остался цел и невредим. А Йоська проявил на этот раз такую отвагу, свалив с ног самого Данька-пирата, а в добавок еще трахнув его камнем по голове, что тот в ярости пустил ему кровь из носа.