Тайна Золотой долины. Четверо из России
Шрифт:
Мы принялись обшаривать наш склеп. Нашли большой бидон с маслом.
— Ничего, — весело воскликнул Димка, потирая руки, — жить можно!
Он попросил у проснувшейся Белки какую-нибудь тряпочку и, когда она дала ему носовой платок, оторвал от него полоску, потом оборвал у своего пиджака пуговицу, просверлил в ней дырочку и пропустил через нее тряпочку. Получился фитиль, который Димка тут же обмакнул в масло и поджег. Фитиль затрещал, но уже через несколько минут спокойно плавал в бидоне
Стало веселее. Но мы совсем ожили, когда, приподняв крышку сундука, обнаружили в нем ветчину, большой круг сыра и даже целую батарею бутылок с вином. Ветчина, правда, позеленела, но я достал складной нож и стал счищать верхнюю корочку. Под ней оказалось вкусное солоноватое мясо.
— Ну и хороший хозяин был этот Штейнбах! — весело воскликнул ничего не подозревавший Левка.
Мы присели на крышку сундука и стали есть.
— Хлеба только у нас маловато, — произнесла Белка. — Каждому дам по кусочку, наваливайтесь на ветчину!
И мы навалились так, что от окорока осталась только кость, которую отдали собаке.
— Эх, напиться бы!
Воды у нас не было. Я достал из сундука бутылку. Кисловатое вино хорошо утоляло жажду, но после него почему-то хотелось спать.
— Сейчас день или ночь? — спросил, насытившись, Левка.
— Ночь, — ответил я. — Ложись и спи!
Белка подстелила ему какое-то свое платьишко, и он улегся на сундуке.
Когда Левка уснул, мы принялись совещаться о том, как нам выйти из подвала. Снова осмотрели все стены и потолок и убедились, что выхода нет.
«Никогда не надо предаваться отчаянию, — думал я. — Пока мы живы, есть все шансы на спасение» — и предложил всем улечься спать рядом с Левкой: утро вечера мудренее.
Не то от усталости, не то от выпитого вина, не то от всех переживаний, мы быстро уснули, не погасив даже фитиля в бидоне.
ОТТО
Быть может, мужество приходит вместе с трудностью положения.
Долго ли мы спали — не знаю. Но мысль о том, что я опростоволосился и попал в мышеловку, не давала мне покоя. Я встал и, хоть меня и качало из стороны в сторону, принялся ходить по нашей могиле, ощупывая каждый камешек. Откуда же мне было знать, что один из ребят следил за каждым моим движением!
— Васька! — послышался слабый шепот.
Я подошел к Левке. Он лежал бледный, и только глаза на его похудевшем лице сверкали неестественным блеском.
— Васька, как думаешь, выйдете вы отсюда?
— Откуда?
— Из подземелья…
— Да мы здесь прячемся от Фогеля, — самым небрежным тоном
— Ты напрасно скрываешь все от меня, — чуть улыбнулся Левка. — Я знаю… Каким путем вы выйдете отсюда?
Я неопределенно махнул рукой.
— Нет, ты скажи, как? — послышался настойчивый вопрос.
Левка взял меня за локоть обеими руками:
— Собери свою волю, Молокоед! Не надо киснуть! Ищи выход! Если захочешь — сможешь. Помнишь Золотую Долину?
Я кивнул.
— Все-таки хорошее было время, правда? Мы тоже много глупостей наделали… Эта история с переодеванием. И все-таки хорошо. А как ты думаешь, сейчас уже разрабатывают Золотую Долину? Разрабатывают?
— Разрабатывают, — ответил я.
Левка легонько захихикал:
— Паппенгейму — нос! Ты подумай, Молокоед, нос — Паппенгейму, который все еще носится здесь и собирает документы. Но вы не давайте ему никакой бумаги. В случае чего ссылайтесь на меня. Большое Ухо, мол, взял и унес с собой.
— Бредит Левка, — подумал я, взял его за горячую руку и посмотрел в осунувшееся лицо. Губы у Левки запеклись, на щеках горели два розовых пятна.
— А вы меня не оставляйте, — снова услышал я прерывистый шепот. — Вынесите отсюда и… похороните наверху.
— Да ты что? — подскочил я на сундуке. — Ты уже почти поправился. Мы тебя обязательно донесем, хотя бы нам пришлось нести до дому.
Левка улыбнулся и подозвал меня к себе блестящими глазами. Я нагнулся, он слабо обнял меня, прижался ко мне:
— Все, Вася! Передай маме, что я ее очень любил…
У Левки снова начался бред. Большое Ухо говорил с матерью, вспоминал Белку, ругался с Паппенгеймом, иногда кричал:
— Ай, уведите отсюда овчарку! Убейте ее! Уберите овчарку! Как болит нога! Ой, как болит нога! Дайте мне пить! Пить!
Я испугался и начал трясти сонных товарищей. Белка подошла к метавшемуся Левке, поправила у него в головах свою старенькую телогрейку.
— А все-таки пить ему дать надо. Хотя бы вина.
Пришлось открыть еще одну бутылку и напоить Левку. Через несколько минут он уже спал.
Мы с Димкой снова принялись обшаривать нашу могилу. Не может быть, чтобы все камни плотно прилегали друг к другу, где-нибудь да есть щелочка! После долгих поисков, пошевелив небольшой камень, мы его вытащили, но в такое крошечное отверстие нечего было и думать пролезть.
— Все равно, — сказал я Димке, у которого по лицу катились крупные капли пота. — Будем долбить, пока не продолбим выход.
Я поднял камень и начал им бить в края нависшей глыбы.
— А собака не пролезет в эту дыру? — спросил Димка.