Тайна
Шрифт:
— Вы не могли бы пойти с госпожой Карин домой и подождать ее на улице, пока она не найдет пару простыней? И внимательно присматривайте за госпожой Карин! Она очень хрупкая и требует защиты.
Женщина одобрительно кивнула головой, и после нескольких слабых протестов Карин дала себя увести.
Врач многозначительно посмотрел на Элизабет. Она как раз успокаивала плачущего ребенка, у которого было разорвано одно веко. Рана на вид была страшнее, чем на самом деле.
Держа голову ребенка, Элизабет пыталась объяснить.
—
— Я слышал, как Вы ее отругали — я как раз тогда подошел. Меня поразило, что она тогда не ушла.
— Я у нее одна, — коротко ответила Элизабет. — Все остальные ее бросили — кроме одного молодого человека, который обеспечивает уход за ней, но он держится «на заднем плане». Она, разумеется, невыносимая эгоистка, но я думаю, что это лишь оболочка.
— Весьма вероятно. Хотите, я ее как-нибудь обследую? Я имею в виду, ее психическое состояние.
— Да, спасибо, я была бы глубоко вам благодарна — при условии, что вы не поместите ее в сумасшедший дом, потому что там она провела слишком много времени в одиночестве. Но тот, кто нанял меня присматривать за этой дамой, утверждает, что нельзя воскрешать ее память. Он считает, что это ее убьет.
— А что произошло?
Элизабет пожала плечами.
— Бог его знает. Ну что же такое творится, неужели некому заняться этими бездомными? Они вон бесцельно бродят вокруг и убиваются от горя!
— Это не наше дело.
— Я понимаю, но если бы у нас было хоть какое-нибудь место под крышей, куда бы мы могли отнести раненых!
— А где его искать?
Она взглянула на происходящее вокруг. Маленькие, жалкие лачуги, которые еще были обитаемы…
— Хороший вопрос.
Карин Ульриксбю вернулась, гордо и милостиво передала три старые простыни. Доктор тепло поблагодарил и похвалил ее. Карин сияла от радости.
«Разумный мужчина, — подумала Элизабет, обрадовавшись, что делит теперь бремя забот о раненых с профессионалом. — Но ее я не пойму. Я грубо отругала ее, а она вернулась! Я ничего не понимаю!»
И вдруг над своей головой Элизабет услышала голос. Сердитый, недовольный голос.
— Чем это ты здесь занимаешься?
Они подняли головы и увидели разъяренного, как бык, Вемунда Тарка.
— Что ты имеешь в виду? — столь же воинственно спросила Элизабет.
— Это ты вытащила сюдаКарин?
— Госпожа Карин оказала нам неоценимую помощь, — коротко сказал доктор. «Спасибо», — подумала Элизабет.
Виновница разговора слышала эти слова и сияла, как солнце. Она была окружена детьми, которые хотели пощупать ее изысканную одежду, и она с гордостью демонстрировала свою юбку.
Вемунд враждебно посмотрел на доктора и продолжил более тихо:
— Ей же нельзя быть
Элизабет так устала, что особо не взвешивала свои слова.
— Хватит там стоять и мелочиться, лучше бы взялся за дело и начал нам всем помогать! Тоже мне, называется, здоровый, крепкий мужик!
Вемунд напряг губы, чтобы с них не сорвались ругательства, осознавая правоту ее слов. Но в этот момент Карин увидела, кто пришел, и подошла к ним, шлепая по грязи.
— Ну наконец, теперь есть, с кем поговорить, — защебетала она. — Элизабет так занята, и к тому же она так плохо себя со мной вела. Очень плохо, за что я объявила ей выговор, который она заслужила. Но я ее простила. Вемунд, я здесь помогала! И этот очаровательный доктор сказал, что я молодец!
— Хорошо, — проворчал Вемунд равнодушно.
Он спросил у Элизабет, чем он мог бы ей помочь, но она прогнала его на тяжелые работы. Там он мог бы принести больше всего пользы.
Он кивнул головой.
— Только поглядывай за Карин, — попросил он.
— Хорошо, — сказала Элизабет. — Мы будем работать вместе.
Неожиданно со стороны Карин последовала реплика:
— Да, мы трое, Элизабет, доктор и я, будем работать вместе.
Вемунд и Элизабет переглянулись. Это была новая Карин, в которой они еще не разобрались.
Он ушел. Время от времени Элизабет посматривала в его сторону и видела, как он на берегу реки вместе с другими взрослыми расчищал завалы.
Чувство спокойствия овладело ею оттого, что он был рядом.
Элизабет начала уставать. Она не помнила, скольким несчастным она оказала срочную помощь. Прибыли люди из спасательной службы, и сумятица еще больше усилилась. А потом стало чувствоваться, что во всем устанавливается порядок.
Но еще предстояла колоссальная общественная работа по устройству жизни людей, оставшихся без крова. Как она будет осуществляться, Элизабет понять не могла.
После того как раненым была оказана помощь, их забирали к себе родственники или друзья в свои жалкие лачуги. Детей, насколько это было возможно, размещали во временных домах. Однако мысль о будущем бездомных вызывала печаль, безнадежность и отчаяние.
Судя по увиденному Элизабет, несчастье никого не обошло стороной.
Изо всех хижин доносился горький детский плач.
Доктор переместился к другой группе раненых, которых вода вынесла на берег ниже по течению реки. Элизабет оказывала помощь оставшимся и давала распоряжения полицейским о поиске для них ночлега.
И вдруг произошло то, что стало поворотным пунктом для всех, кто имел отношение к загадке вокруг Карин.
Три маленькие девочки подошли к Элизабет. Они остановились на почтительном расстоянии. Но было очевидно, что у них было что-то важное на уме.