Тайная алхимия
Шрифт:
Да, вот так я проиграл. Я должен был распознать в Ричарде его истинную сущность, кровь от крови его братьев. Джордж Кларенс убил бы своего брата и забрал бы его корону, если бы сумел это сделать. Даже Эдуард в конце концов без колебаний убил кузена и миропомазанного короля, а потом и родного брата, чтобы обеспечить собственную безопасность. То, что сделал Ричард Глостер, не должно было удивлять. Он не успокоится до тех пор, пока не заполучит все, и он думает, что мы, Вудвиллы, сделаны из того же теста.
Он должен получить земли, и
Теперь пришла моя очередь быть привезенным в Понтефракт.
Лошадь поскальзывается и спотыкается на булыжниках, когда мы поворачиваем во внутренний двор замка. Всадник ругается и хлещет ее бичом по шее. Копыта, ступая по разводному мосту, будят эхо, раздается звяканье болтов, и ворота почти бесшумно начинают раскрываться.
Один жаркий день пути, и это странное паломничество и моя земная жизнь подошли к концу.
Уна — Суббота
Городской прокат автомобилей находится за углом. Мы с Адамом так часто пользовались им, предпочитая брать машину напрокат, а не покупать вторую, что в конце концов завели у них счет, как будто являлись компанией. Мы продолжали прибегать к их услугами, когда приезжали сюда из Австралии.
— Доброе утро, я звонила вам раньше. Мне бы хотелось нанять маленькую машину на уик-энд.
— Номер вашего счета, будьте добры?
Я пролистываю страницы своей английской записной книжки и нахожу номер. Ассистентка стучит по клавиатуре компьютера.
— Это счет на имя доктора Адама Марчанта?
— Я второй водитель, — говорю я, показывая права. — Уна Приор.
Снова стук по клавишам.
— Все в порядке, профессор Приор. Сегодня утром у нас есть для вас бесплатное усовершенствование, — сообщает она, и это, как всегда, значит, что у них кончились маленькие машины.
Пищит принтер, я подписываю бумаги и говорю, что мне бы хотелось заплатить немедленно, а не записывать это на счет, поскольку я скоро отправлюсь за границу.
— Все в порядке, профессор Приор, — улыбается девушка, размахивая карточкой. — Доктор Марчант оставил кредит на счете в последний раз, когда был здесь. Вам не нужно платить. Наслаждайтесь вашим уик-эндом.
Маленькое горе щекочет мне горло, но машина, за которую Адам уже заплатил, словно крепкий большой корабль, только что снявшийся с якоря. Двигатель низко гудит в тишине внутри выстланного коврами салона, так что вскоре я снова чувствую себя хорошо.
Я направляюсь на запад через Лондон, к Марку. Останавливаюсь возле его многоквартирного дома в Илинге, он садится в машину и закрывает пассажирскую дверь. Машина будто принимает и его в свои объятия. Я отъезжаю от тротуара.
В
Ничего не осталось от манора, который знали Елизавета и Энтони, а церковь, существовавшая в те времена, заперта с наставлениями получить ключ у церковного старосты, который уехал на весь день.
Мы стоим у крыльца, думая, что делать. Указатели, направленные вдоль дороги и вниз по склону холма, гласят: «Эштон» и «Хартвелл».
— Какие хорошие названия, — говорю я. — Они звучат так, как будто что-то значат. [103] Где карта? Река в той стороне?
— Да, — отвечает Марк, показывая карту. — Сперва идет канал — он должен быть вот тут, потом — река и, посмотри, завод. Ты в настроении размять ноги?
— С удовольствием, — произношу я, глядя на карту. — Полагаю, железной дороги не будет ни там, ни там.
103
Ashton — от слова ash — «пепел», Hartwell — от слова hart — «олень-самец».
— Но завод стоит на земле, которая предписывает строительство железных дорог, и у старой магистрали.
— И путь, посмотри, идет через лес Салси. А эта главная железнодорожная магистраль на восточном побережье движется на север, я уверена. И все они в паре миль друг от друга. Артерии королевства. — Дорога старая, осевшая между глубокими берегами. — Хотела бы я знать, на что была похожа деревня. Может быть, она не так уж отличалась от нынешней. Все те же поля и деревья. Только поля поменьше и дорожки грязнее. Свинья в каждом саду. Даже сейчас тут должно быть очень тихо по ночам.
— Если не считать совиного уханья, — замечает Марк. — Слышно даже, как сова ловит кролика.
— Знакомые ведьмы… Думаю, нет причин не упоминать о таком в книге — о том, во что верили люди. Но я не знаю, во что верили Елизавета и Энтони. Их истории были порядком фальсифицированы. Никто не может точно сказать, как все было.
Марк, жестко смотревший на меня, теперь улыбается.
— О, Уна, я понимаю. Ты ничего не знаешь наверняка. Но почему не попытаться узнать?
Мы доходим до того места, куда дотягивается канал, потом бредем обратно, вверх по холму.
— Просто чтобы я не ляпнула глупость при Морган, — добравшись до машины, говорю я. — Почему вы с Джин расстались?
— Она нашла другого, — отвечает Марк. — Обычная история. Дела у нас тогда шли неважно, но мы тянули лямку и прожили вместе десять лет, а потом… Что ж, люди меняются, верно? Теперь надо просто признать, что все кончено. И Мэри… Морган… Она смирилась с этим. Я беспокоился о ней, когда Джин эмигрировала в Канаду. Но, думаю, с Морган все в порядке.