Тайная гавань
Шрифт:
Грэйния решила остаться в чем есть и попыталась разозлиться на пирата за его причиняющее неудобства присутствие, но на деле она испытывала лишь любопытство.
В спальне ей больше нечего было делать, и она спустилась вниз.
Из холла она услышала голоса на кухне и сочла необходимым предупредить Эйба, что в доме находится пират.
Направляясь туда, она разобрала, как незнакомый мужской голос произнес на не вполне правильном английском языке:
— Мы вас не ждать. Пойду будить господина.
— Верная мысль, — отозвался Эйб. —
Грэйния вошла в кухню.
Рядом с Эйбом стоял человек, который, как она решила, выглядел совершеннейшим французом.
Он был малорослый, черноволосый, и Грэйния подумала, что, где бы в мире она его ни встретила, сразу бы догадалась о его французском происхождении.
Он явно удивился ее появлению и, как ей показалось, даже немного испугался.
— Я уже разговаривала с вашим хозяином, — сказала Грэйния. — Он одевается и скоро спустится вниз, чтобы принести свои извинения перед уходом.
Маленький француз, видимо, успокоившись, направился к кухонному столу, на котором Грэйния заметила объемистую жестянку, а возле нее поднос с кофейником.
Она предположила, что слуга-француз готовит завтрак для хозяина, и с легкой улыбкой проговорила:
— Гостеприимство обязывает предложить вашему хозяину выпить кофе, прежде чем он покинет наш дом. Где он обычно пьет кофе?
— На веранде, мамзель.
— Прекрасно. Отнесите кофе туда. Эйб, я тоже не против выпить чашечку.
Она заметила, что оба, и француз и Эйб, уставились на нее в изумлении, снова улыбнулась и пошла к парадной двери.
Как и можно было ожидать, дверь была не заперта, значит, именно через нее француз проник в дом.
Грэйния направилась на веранду и по пути заметила, что над верхушками пальм издали видны концы двух мачт.
Деревья были высокие, и если бы Грэйния не искала взглядом эти мачты, она бы их, пожалуй, не заметила; в гавани, давшей название дому, было идеальное место для пиратского корабля, странно, что она не подумала об этом раньше.
Бухта получила очень точное имя от прежнего владельца участка. Вход в нее находился в стороне, гавань была окаймлена длинной полосой земли, поросшей соснами. Человек, не знающий о ее существовании, мог десять раз проплыть мимо и не заметить, что в бухте стоит на якоре корабль.
Грэйнии захотелось увидеть корабль Бофора, но она тут же упрекнула себя в излишнем любопытстве.
Ей бы следовало чувствовать себя возмущенной, разгневанной и даже потрясенной тем, что пират воспользовался ее домом как убежищем, однако, как ни странно, она по-прежнему не испытывала ничего похожего на эти чувства.
Когда пират несколькими минутами позже присоединился к ней на веранде, ей подумалось, что он выглядел бы уместнее в лондонской гостиной или бальном зале.
Он был чересчур элегантен и чрезмерно изыскан для веранды, сплошь опутанной разросшимися лианами, да и окна, выходящие на веранду, заросли грязью.
Возле плетеного стола туземной работы стояли два стула;
Грэйния узнала самые лучшие чашки из материнского сервиза; от кофейника, поставленного на стол, исходил аромат прекрасного кофе; на особом блюде лежали круассаны — только что из духовки; был тут и кружок масла, а также стеклянная вазочка с медом.
— Утренний завтрак подан, месье, — возвестил слуга-француз на своем родном языке, после чего они с Эйбом испарились.
Грэйния взглянула на пирата. Он вроде бы собирался заговорить, но она вдруг рассмеялась.
— Я не верю происходящему, — сказала она. — Вы не настоящий пират.
— Уверяю вас, что самый настоящий.
— Я всегда представляла себе пиратов мрачными, грязными существами, которые так и сыплют проклятиями. Мужчинами, от которых женщины прячутся в ужасе.
— Вы, вероятно, имеете в виду вашего соотечественника Уилла Уилкена.
— Нам повезло, что он не обнаружил «Тайную гавань», — сказала Грэйния. — Прошлой ночью я узнала, что он отправился разбойничать куда-то дальше по побережью.
— Я слышал о нем немало, — заметил француз. — Но позвольте вам напомнить, что кофе стынет.
— О да, конечно.
По привычке Грэйния уселась рядом с кофейником, напротив Бофора, и спросила:
— Налить вам кофе или вы предпочитаете сделать это сами?
— Счел бы за честь для себя, если бы вы повели себя как хозяйка.
Она попыталась улыбнуться, но что-то в этом человеке привело ее в смущение.
Наполнив чашку, она передала ее французу.
— Круассаны вы, вероятно, привезли с собой, — сказала она.
— Их принес мой слуга, — ответил француз, — он каждый день печет мне свежие.
Грэйния рассмеялась:
— Выходит, что даже пират, если он француз, весьма заботится о еде.
— Разумеется, — согласился пират. — Еда — истинное искусство, и самое трудное для меня во время пребывания в море — это необходимость есть, что придется вместо того, к чему я привык.
Грэйния снова рассмеялась, потом спросила:
— Почему вы стали пиратом? Мне кажется… простите, если это прозвучит бесцеремонно, но мне кажется, что пиратство — неподходящее занятие для вас.
— Это долгая история, — ответил француз. — Могу ли я в свою очередь задать вам вопрос, почему вы здесь и где сейчас ваш отец?
— Я здесь потому, — начала объяснять Грэйния, — что в Гренвилле поднялось восстание.
Француз внезапно весь напрягся и пристально посмотрел на Грэйнию.
— Восстание?
— Да. Оно вспыхнуло несколько суток назад, но мы приехали в дом мистера Мэйгрина только вчера вечером. Ночью Эйб узнал, что восставшие захватили Гренвилл и убили много англичан.
— Но это невозможно! — проговорил француз как бы про себя. — А если оно все-таки началось, то его возглавил Джулиус Федор.