Тайная история американской империи: Экономические убийцы и правда о глобальной коррупции
Шрифт:
Помимо всего прочего, в их контексте результаты моей собственной работы в качестве экономического убийцы, а также деятельности всевозможных «экспертов по развитию» вселяют настоящую тревогу. Пагубную сущность того, чем занимаются экономические убийцы, особенно ярко продемонстрировали мне три события, которые произошли после цунами 2004 года. Казалось бы, никак не связанные между собой, на самом деле все они уходили корнями в мое прошлое.
Первое из них касалось крупной консалтинговой фирмы, находившейся в Бостоне, а второе и третье имели отношение к индонезийским властям и армии, а также к американским горнодобывающим
9
Плоды коррупции
В «Исповеди экономического убийцы» я уже рассказывал, что в конце 1980-х и 1990-х годов был связан с фирмой Stone and Webster Engineering Company (SWEC), которая в те времена считалась одной из самых крупных и респектабельных консалтинговых и строительных компаний в стране. Я упоминал и о том, что SWEC заплатила мне около полумиллиона долларов в обмен на обещание воздержаться от публикации книги о моей деятельности в качестве экономического убийцы. И вдруг эта фирма вновь вспомнила обо мне и обратилась с просьбой кое-что сделать для нее.
Еще в 1995 году один из высокопоставленных сотрудников SWEC попросил меня о встрече. За ланчем он рассказывал о планах строительства в Индонезии крупного химического комплекса. Стоимость проекта составляла около миллиарда долларов. Это будет, уверял он, самый масштабный проект фирмы за всю ее столетнюю историю. «Я намерен во что бы то ни стало осуществить этот проект, — заявил он и, понизив голос, добавил: — Только никак не могу приступить к нему, пока не придумаю, как всучить 150 миллионов кое-кому из родни Сухарто».
«Взятку», — подсказал я.
Он кивнул: «Именно. Вы провели в Индонезии много лет. Не могли бы вы просветить меня, как там делаются такие вещи?»
В ответ я поделился с ним четырьмя известными мне способами дать «законную взятку». Во-первых, фирма может заключить с какими-нибудь местными компаниями, принадлежащими этому человеку или его ближайшим друзьям, лизинговое соглашение на поставку всевозможной строительной техники, скажем бульдозеров, подъемных кранов, грузовиков и прочего тяжелого оборудования, — разумеется, по завышенным ценам.
Во-вторых, можно организовать субподряд на какой-нибудь комплекс работ в рамках проекта для компании, аналогичной их собственной по сфере деятельности — опять же по вздутым ценам. Третий вариант — заключить договор на снабжение персонала строящегося объекта продовольствием, жильем, транспортом, горючим и прочим в том же роде. Последний вариант — предложить отпрыскам семейств из индонезийской правящей верхушки обучение в престижных университетах США с полным денежным содержанием, да еще и приплачивать им как консультантам или стажерам.
При этом я отметил, что для легализации столь крупной взятки могут потребоваться все четыре способа, но и это займет несколько лет, не меньше. Я также уверил своего собеседника, что все перечисленное — вполне законные методы подкупа, практикующиеся в стране и ни разу не вызвавшие ненужного внимания или судебных обвинений против американских компаний и ее сотрудников. Кроме того, я посоветовал обдумать, не следует ли подключить к этому щекотливому делу гейш.
Тут мой собеседник заговорщицки ухмыльнулся: «Они уже вовсю действуют». Что же касалось остального, то он с тяжелым вздохом посетовал, что человек Сухарто потребовал «деньги вперед». Я вынужден был признаться, что мне неизвестен ни один способ провернуть такую
15 марта 2006 года мне на глаза попалась газета The Boston Globe с жирным заголовком на первой странице бизнес-раздела: «Служебная записка о взятке и крах Stone & Webster». Я с интересом погрузился в статью. В ней рассказывалось о трагическом повороте в судьбе компании, славная история которой началась в 1889 году. Шесть лет назад она была вынуждена объявить о банкротстве, а теперь вот перешла в руки Shaw Group. Как уверяла Globe, «около тысячи сотрудников лишились рабочих мест и всех своих сбережений в акциях Stone & Webster».
Корреспондент газеты Стив Бейли высказывал предположение, что падение фирмы началось, судя по всему, «с пресловутой служебной записки, проливающей свет на тайную попытку в прошлом вручить одному из родственников президента Сухарто огромную взятку в 147 миллионов долларов, чтобы сохранить за компанией право на реализацию крупнейшего в ее истории проекта» [12] .
Второе событие начиналось с того, что на мою электронную почту пришло письмо от сына одного из крупных госчиновников Индонезии, с которым я сталкивался по работе еще в далеких 1970-х. А теперь его сын просил меня о встрече. Эмил (сразу оговорюсь, что это вымышленное имя) предложил встретиться в одном тихом тайском ресторанчике в верхнем Вест-Сайде.
12
Steve Bailey, “The Bribe Memo’ and Collapse of Stone and Webster”, The Boston Globe, March 15, 2006, p. E1. См. также:artides/2006/03/15/the_bribe_memo_and_collapse_of_stone webster/.
Он сразу заявил, что моя «Исповедь» произвела на него глубокое впечатление. Я помнил Эмила еще по Джакарте. Его отец познакомил меня с ним, когда он был десятилетним мальчишкой. В кругах, где вращался его отец, часто упоминали обо мне, сказал Эмил. Он знает, продолжал Эмил, что его отец и был одним из тех коррумпированных чиновников, о которых рассказывается в моей книге. Затем он посмотрел мне прямо в глаза и признался, что пошел по стопам отца. «Теперь же я хотел бы очиститься от всей этой грязи, покаяться, как вы» — такими словами завершил свой рассказ Эмил. Он смущенно улыбнулся: «Но у меня есть семья, которой я дорожу, и несколько важных незаконченных дел. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду».
Я уверил Эмила, что не собираюсь когда-либо упоминать его имя или раскрывать инкогнито.
История, поведанная мне Эмилом, была разоблачающим свидетельством. По его словам, индонезийская армия взяла за обыкновение обирать частный сектор ради финансирования своих расходов. Эмил попытался сказать это легко, как бы в шутку, добавив, что это общепринятая практика, давно прижившаяся в странах третьего мира. Затем он посерьезнел: «Но после падения режима Сухарто в 1998 году все стало намного хуже, чем было при нем. Как настоящий военный диктатор, он стремился держать под полным контролем свою мощную армию.