Тайная история драгоценных камней
Шрифт:
В музее этом можно было видеть поточную линию производства почти в первозданном виде, начиная со стола мастера, который отбирал лучший гагат, и заканчивая довольно опасным шлифовальным кругом, на нем обтачивали кусочки гагата; легкий запах нефти выдавал происхождение камня. Затем шли скамейки резчиков, которые изготавливали бусины и камеи, потом секция полировки, где готовые изделия натирали моржовой кожей, купленной у китобоев. Именно в этом уголке брошенной мастерской Рэдверс-Джонс нашел ключ к разгадке прозвища «красные дьяволы».
— Я обнаружил жестяную банку из-под какао, в которой лежали остатки красного полировального порошка, а потом еще и кружку с носиком, вроде кувшинчика для сливок, и понял, что туда наливали льняное масло, чтобы смешивать его с порошком.
До
— Но тут я смекнул, что консистенция была жиже, чтобы получался текучий раствор.
Он понял, что резчики использовали что-то наподобие парафина, попробовал сам, и оказалось, что такой полировальный раствор куда эффективнее, однако потом мастерская выглядит так, словно там устроили настоящую резню. Да и сам Рэдверс-Джонс после своих экспериментов смотрелся так, что по праву заслужил звание «красного дьявола».
— Вот вам яркий пример того, что доказательства частенько не бросаются в глаза, ведь я чуть было не выкинул ту старую банку.
Я сразу вспомнила археологов. Если мы толком не представляем, что происходило сто лет назад, то насколько сложнее разгадать загадку шестнадцативековой давности.
Кризис
К 1880-м годам «красных дьяволов» обуяла черная тоска. Они уже вряд ли стали бы с таким энтузиазмом пить за здоровье королевы, как десять лет назад. Несмотря на то что королева Виктория все еще брала с собой в постель фотографию посмертной маски супруга, однако теперь она предпочитала иные ювелирные украшения, в основном жемчуг и бриллианты, которые королевская семья и ныне признает приличествующими для любой стадии траура. Популярность гагата шла на убыль, и жители Уитби молились, чтобы скончалась какая-нибудь важная персона: тогда бы их торговля снова пошла в гору. Периодически приходили телеграммы с многообещающими заказами, когда в Европе умирала какая-то особа королевских кровей. В 1889 году одна из фрейлин писала своей матери из Букингемского дворца: «Я в отчаянии по поводу своего гардероба: только я сшила себе премилое платьице в клетку, как мы погрузились в траур из-за кончины короля Португалии. Представляешь, снова целых шесть недель носить гагат! Это мне урок — впредь не покупать ничего цветного, только черное!»
Помимо долголетия королевы Виктории упадок гагата спровоцировали и другие факторы: жадность и — старая тема в истории Уитби — споры о том, стоит ли держаться за местные традиции. В итоге победила глобализация, и резчики гагата начали использовать сырье из-за границы: там гагат был и дешевле, и мягче. Иногда его везли из Польши, иногда из городка Сантьяго-де-Компостела в Северной Испании, где камень играл важную роль в жизни местного населения: вплоть до 1930-х годов большинство ребятишек там носило бусы из гагата в качестве оберега от сглаза. Даже в наши дни многие паломники, приезжая в Сантьяго-де-Компостела, отправляются на Гагатовую улицу, чтобы купить себе вырезанную из гагата фигу, которая охраняет от злых сил и сплетен.
Однако привозной гагат отличался низким качеством: крошился, быстро терял блеск, в результате многие потенциальные покупатели, толком не разобравшись, забраковали весь гагат «из Уитби». Не пошло на пользу гагату и появление всевозможных суррогатов: к примеру, «французский гагат» был на самом деле черным стеклом, и жители Уитби называли его «ублюдочным гагатом», хотя он пользовался большим спросом среди лондонцев, поскольку эпитет «французский» в названии придавал шик. Кроме того, на рынке появились украшения из черной стали, которые изобрели жительницы Берлина, после того как им пришлось продать настоящие ювелирные украшения, чтобы оплатить войну против Наполеона; но ведь нужно было что-то носить в знак траура по погибшим на поле брани сыновьям и мужьям. Стекло и сталь весили слишком много и не годились для массивных ожерелий и сережек, поэтому англичанки стали покупать изделия из примитивного пластика, который изобрел Гудиер, — речь идет о вулканизированной
Если провести кусочком гагата по грубому фарфору, например по изразцу или по дну чайной чашки, то останется полоса красивого шоколадного цвета. Уголь оставит черный след, поскольку он мягче, стекло — белый, а вулканит — тонкий серый. Правда, производители быстро поняли что к чему и стали добавлять коричневый краситель к пластику, чтобы сбить с толку дотошных покупателей. Сегодня самый лучший способ определить подлинность викторианского гагата — нагреть иглу и коснуться ею камня. Если это настоящий гагат, то ничего не произойдет, а вулканит и другие пластики начнут пузыриться и издавать при этом ед-88 кий запах. Еще более эффективный способ — подержать образец в пламени спички. Вулканит тут же начнет таять, а если материал будет гореть зеленым пламенем, коптить и пахнуть при этом смолой, то это почти наверняка гагат.
Я отправилась в городской архив, чтобы выяснить побольше о заменителях гагата, и нечаянно разрешила загадку турецкого гагата, упомянутого в сочинениях Плиния. На юго-западе нынешней Турции действительно не было никаких месторождений, зато гагат добывали в западной Анатолии неподалеку от Эрзерума, где в горах функционировали около шестисот шахт, принадлежавших отдельным семьям. Турки называли гагат «олту таши», что в переводе значит «черный камень», и из него изготавливали мусульманские четки. Римляне выбрали для камня имя «гагат» по названию местечка на юго-западе, точно так же, как мы называем сыр чеддер «бристолем» по названию порта, откуда экспортируется товар. Так что название «гагат» — это своего рода историческая ошибка.
— Если хотите побольше узнать о гагате, то вам надо остаться на Готический уик-энд, — сказала мне сотрудница архива Эйлин Беннет.
В мае и в октябре тысячи неформалов стекаются в Уитби, чтобы вспомнить историю Дракулы.
— Они одеты в черное и фиолетовое, глаза густо подводят черным. Готы любят черные украшения, а те, кто побогаче, могут себе позволить и гагат. Но для города это неплохо, хотя при виде некоторых персонажей и хочется воскликнуть: «Господи Иисусе!»
Подруга Эйлин Джил Сволс согласилась:
— Они хорошие ребята, хоть и выглядят порой довольно странно.
В черном теле
К тому времени, когда я приехала в Уитби, большинство стариков, в свое время работавших с гагатом и знавших историю ремесла, уже умерли, но одно имя всплывало в разговорах с местными снова и снова — Томми Ру. Мне сказали, что мистер Ру — человек замкнутый и найти его будет непросто, но в архивах мне удалось выяснить, что проживает он где-то «между мятными безе тетушки Бэтси и магазином трикотажа». Вооружившись такими вот странными инструкциями, я отправилась на поиски и в итоге оказалась в одном из двориков XVI века. Когда-то тут играли толпы ребятишек, живших в соседних многоквартирных домах, а камнерезы выходили сюда на перекур. Сейчас здесь было пусто, если не считать крошечного старичка, выкидывающего мусор. Я спросила, не знает ли он Тома Ру.
— Да это же я и есть, — смутился старичок и, узнав о цели моего визита, пригласил меня в дом.
Лишь потом я поняла, что это было актом безграничного доверия.
Том Ру был потомственным камнерезом, о его предках впервые упоминается в 1569 году.
— Мы католики. Моих предков в свое время поймали на контрабанде гагатовых бусин для четок, которые они продавали католикам в Йорке.
Между прочим, это случилось в разгар борьбы пуритан с католиками, тогда за одно лишь обладание подобными четками можно было получить клеймо еретика, на что, видимо, и намекает Мария Стюарт, позируя для портрета в украшениях из гагата. Предки Ру были очень мужественными людьми, поскольку в те неспокойные времена отважились на контрабанду гагата, и некоторые даже поплатились за это жизнью.