Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды
Шрифт:
— Вурдалак! Вурдалак вернулся!
Я перегрыз ему горло, напился крови и сбросил его тело в реку, ниже по течению. Луна ярко светила в небе. Я пришпорил лошадь и поскакал через ущелья и овраги.
Арка, посвященная повелителю Смерти, стояла, как и прежде. Я проскакал под ней, миновав утес, и затем, обогнув мыс, поскакал к деревне и замку паши, который возвышался на скале. Я миновал деревню. От нее ничего не осталось, сохранились лишь могильные холмы из булыжников и сорной травы, а когда я приблизился к стенам замка, то обнаружил, что их словно поглотили
Я искал большой зал. Не осталось и следа от колонн и лестниц, повсюду валялись обломки, и я ощутил все возрастающее чувство безнадежности. Как раз в тот миг, когда я был близок к отчаянию, я узнал фрагмент камня, скрытого сорной травой. От камня мало что осталось, но я различил решетку, украшенную узором. Она обрамляла беседку, ведущую в храм Смерти. Я вырубил сорняки, и моему взору открылась зияющая тьма. Я стал вглядываться в нее. Там были ступени, ведущие вниз. Вход был почти полностью разрушен. Я удалил обрывки плюща и стал спускаться в глубь подземелья.
Я спускался все ниже и ниже. В темноте вспыхнули факелы. Когда их пламя стало ярче и сильнее, я различил фрески на стенах, те самые, которые видел здесь, спустившись сюда впервые столько лет назад. Я остановился у входа. Там, в глубине, по-прежнему стоял алтарь. Я вдохнул тяжелый спертый воздух. И вдруг замер, почувствовав запах другого вампира. Что подобному существу нужно здесь? Меня охватило волнение. Осторожно я вошел внутрь.
Фигура в черном плаще стояла напротив огня. Она повернулась ко мне и подняла капюшон, закрывавший ее лицо.
— Так, значит, ты убил его,— сказала Гайдэ.
Я, казалось, молчал целую вечность, отрешенно вглядываясь в ее лицо. Оно было сухим и изборожденным морщинами, преждевременно постаревшим. И только глаза сохранили ту живость, которую я помнил. Но это была она. Это была она! Я сделал шаг вперед, протягивая к ней руки. Я рассмеялся с облегчением, радостью и любовью. Но Гайдэ, взглянув на меня, отвернулась.
— Гайдэ!
Она вновь обернулась.
— Пожалуйста,— прошептал я.
Она не отвечала. Я замолчал.
— Пожалуйста,— произнес я снова. — Позволь мне обнять тебя. Я думал, что ты умерла.
— А разве нет? — спросила она тихим голосом.
Я покачал головой.
— Мы те, кто мы есть.
— Разве? — возразила она, снова посмотрев на меня.— О Байрон,— прошептала она,— Байрон...
Слезы брызнули из ее глаз. Я никогда раньше не видел, чтобы вампир плакал. Я подошел к ней, и на этот раз она позволила обнять себя. Она начала рыдать и целовать меня, ее пересохшие губы почти с отчаянием прижимались
— Байрон, Байрон, ты чувствуешь, чувствуешь, что позволил ему победить? Байрон...
Ее тело начало содрогаться от злости и рыданий, затем она вновь поцеловала меня, более настойчиво, чем раньше, и обняла меня так, словно никогда не позволила бы мне покинуть ее. Она все еще дрожала и прижималась ко мне.
Я погладил ее волосы, посеребренные сединой.
— Как ты узнала, что я буду здесь?
Гайдэ смахнула слезы.
— Он рассказал мне о своих намерениях.
— Так, значит, он изначально собирался прислать меня сюда?
Гайдэ кивнула.
— Он мертв? Действительно мертв?
— Да.
Гайдэ взглянула мне в глаза.
— О да, я вижу, что это так,— прошептала она. — Ты прекрасен и юн, как и прежде.
— А ты,— спросил я,— он тоже оставил тебе свой Дар?
Она кивнула.
— Ты можешь поступить так же, как я. Ты можешь вернуть...
— Свою прежнюю красоту? — Она горько рассмеялась.— Свою юность?
Я ничего не ответил, лишь склонил голову.
Гайдэ отступила.
— Я стараюсь не пить человеческую кровь,— сказала она.
Я нахмурился и с недоверием посмотрел на нее. Гайдэ улыбнулась мне. Она распахнула свой плащ. Под ним было сморщенное, иссохшее тело старухи, местами почерневшее.
— Иногда,— сказала она,— я пила кровь ящериц и других животных. Однажды это был турок, который пытался убить меня. Но других...
Я с ужасом посмотрел на нее.
— Гайдэ...
— Нет! — внезапно выкрикнула она.— Нет! Я не вурдалак! Я не вампир!
Она задрожала и сжала грудь, словно желая разорвать свою плоть. Я попытался прикоснуться к ней, но она отстранилась.
— Нет, нет, нет...
Ее голос затих, но в горящих глазах не было ни слезинки.
— Но паша,— прошептал я,— он был убийцей, он был турок.
Гайдэ расхохоталась ужасным, раздирающим душу смехом.
— Неужели ты так и не понял? — спросила она.
— Что?
— Он был моим отцом.— Она дико посмотрела на меня.— Моим отцом! Плоть от плоти, кровь от крови.
Она посмотрела на меня и снова задрожала. Она отступила назад, и теперь ее голову обрамляла огненная стена.
— Я не могла,— прошептала она,— я не могла! Не имеет значения, что он сделал, я не могла, не могла! Ты понимаешь? Разве я могла пить кровь собственного отца? Того, кто даровал мне жизнь!
Она рассмеялась.
— Ну конечно, я забыла, ты — то самое создание, которое убило собственного ребенка.
Я с ужасом посмотрел на нее.
— Я никогда не знал,— произнес я наконец.
— О да.
Она откинула назад волосы.
— Он воспитал меня. Он всегда был отцом для своих крестьян. Но я была другой. По какой-то причине я тронула его сердце. Возможно, он даже по-своему любил меня. Он оставил меня в живых. Конечно, он использовал меня, но оставил в живых. Свою дочь. Свою возлюбленную дочь.