Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
Тивериада! Хотя город, названный в честь императора, располагался не так уж далеко, мало кто из жителей Магдалы бывал там. Там вовсю орудовали язычники, и благочестивые иудеи их сторонились, однако ничего не могли поделать с тем, что за недолгие годы, прошедшие с закладки города по велению Ирода Антипы, он стал оживленным торговым центром. И если кому-то требовался хороший выбор товара, тех же амфор, то трудно было найти лучшее место, чем Тивериада.
Мария призналась, что и вправду интересовалась этим местом. Ей действительно было бы любопытно взглянуть на это творение Ирода Антипы — новый, современный город, свободный от религиозных ограничений.
— Хорошо. Твое терпение
Поездка была намечена на день после Шаббата, первый день недели. Шаббат тянулся мучительно долго, именно тогда, когда Мария не имела возможности отвлечься на какую-то работу, Ашера изводила ее особенно изощренно. Заставляла терзаться муками совести, выдвигать против себя самые страшные обвинения, а попытки молиться пресекала невнятным шумом, наполнявшим голову. В памяти Марии всплывали картины из ее прошлого, казавшегося омерзительным и постыдным, а планы на будущее виделась заранее обреченными на провал. И поделом — такая безнадежная грешница не заслуживает ничего, кроме кары. А порой в ее сознании начинал звучать второй голос, изрыгавший непотребные, богохульные слова и в деталях расписывавший гнусные, мерзопакостные деяния. Единственное, что ей удавалось — это сдерживать рвавшиеся из груди крики, которые переполошили бы мирно читавшего Иоиля и копошившуюся у его ног Элишебу. Он не должен ничего узнать, ничего и никогда!
Но неужели в ней поселился еще один дух? Мария слышала о людях, одержимых несколькими демонами одновременно, хотя такое случалось нечасто. Найдя лазейку в человеческую душу, злой дух мог проторить тропку и другим. Может быть, именно это с ней и произошло?
На следующий день, рано утром, когда воздух был еще прохладен и свеж, их компания отправилась в путь. Дорога предстояла не длинная, примерно в три римские мили, и представляла собой приятную прогулку. Они решили пройти пешком по тропе, тянувшейся вдоль озера, где вода, набегая, плескалась о скалы, а шелестящий тростник создавал еле слышный музыкальный фон. Нежные краски рассвета все еще играли над озером и на восточном небосклоне, бледно-лиловый оттенок перетекал в розовый, а при соприкосновении с первыми лучами солнца — в золотистый.
Иоиль и его два товарища по работе Ездра и Иаков пребывали в приподнятом настроении. За последние несколько недель заказы на их особый рассол поступали отовсюду, и писцам едва удавалось справляться с оформлением бумаг. Один запрос пришел аж из Галлии, от самых дальних границ Римской империи. Слава о пряном рассоле распространилась так далеко, что это застало врасплох даже Натана, который всегда гордился своим отменным рецептом. Важный заказ поступил от Ирода Антипы. Он — или, вернее, его дворцовый управитель Хуза — затребовал большую партию для предстоящей свадьбы правителя, прислав следующее письмо:
«Его высочество требует, чтобы одиннадцать полных бочонков знаменитого гарума из запасов его подданного Натана из Магдалы было доставлено за десять дней до празднования свадьбы его высочества с Иродиадой. От имени самого могущественного и великодушного Ирода Антипы
Разумеется, все заявки приняли, но, чтобы выполнить их, требовалось приобрести новые сосуды. В том числе особо прочные, пригодные для перевозки на дальние расстояния.
22
Magister officiorum (лат.) — руководитель служб.
Ездра
— Антипа привык, чтобы все склонялись перед его желаниями, — заметила Мириам, жена Ездры. — А что, если ты представишь ему счет на гарум? Может быть, он этого даже не заметит?
— Заметит непременно, — возразил Иоиль. — Этот человек замечает все. А мы должны помнить об этом и вести себя правильно.
Когда они проходили мимо той части побережья, куда в былые времена Мария забредала, чтобы побыть в одиночестве и почитать стихи, она вдруг увидела хананейский культовый камень, которого раньше не замечала, и непроизвольно застыла, ощутив исходящую от него силу.
«И ты тоже? — подумала она, — Надо же, я была окружена со всех сторон, но совершенно этого не чувствовала. А ведь ты одна из причин моего душевного разлада».
Ей хотелось каким-то образом дать понять языческому алтарю, что она отвергает его, но группа шагала вперед, продолжая разговор об Антипе.
Одна из женщин попыталась занять Марию беседой, но та слушала вполуха.
— Непохож на проповедника, — сказал кто-то.
Что она пропустила?
— Кто? — уточнил Иоиль.
— Тот человек, который называет себя Крестителем, — сказал Ездра, — Тот, который собирает у реки Иордан огромные толпы.
— У Иордана? — переспросила Мириам, — А где именно?
— У брода, где проходит дорога между Иерусалимом и Амманом. Все путники идут тем путем: он единственный между этими двумя городами.
— И чем он там занимается? — не унималась Мириам.
— Проповедует в духе древних пророков: дескать, надобно покаяться, потому как мир, каким мы его знаем, катится к неожиданному концу, и вот-вот грядет Мессия. Ну, это еще полбеды. Покаяние, Мессия — все это Антипу не волнует. А волнует его то, что этот проповедник, его прозвали Иоанном Крестителем, поскольку он окунает людей в Иордан, осудил предстоящий царский брак. Ведь Иродиада — жена брата Антипы. Это против иудейского Закона, о чем Иоанн заявляет напрямик, не стесняясь в выражениях. Интересно, сколько еще времени ему будет позволено крестить? — Ездра рассмеялся, — Что касается нас, мы пошлем Антипе все, что он требует, без возражений.
— Неужели мы такие трусы? — вдруг неожиданно для себя спросила Мария.
Иоиль остановился на тропке и посмотрел на нее с недоумением.
— Вообще-то мы собираемся поставить к его столу пряный рассол, не более того, — промолвил он наконец, — Антипа не спрашивал нашего мнения о своем браке.
— Но мы собираемся помочь ему отпраздновать этот нечестивый брак, — заупрямилась Мария.
— Если мы откажемся от поставки, свадьбу он все равно сыграет, а потом найдет повод, чтобы устроить нам неприятности. И кто от этого выиграет?
Конечно, Иоиль был прав. Торговцы рыбой никак не могли повлиять на Антипу, а их строптивость могла бы обернуться крушением семейного дела. Стоит ли идти иа такой риск, неизвестно ради чего?
— А вот этот Иоанн Креститель, неужели он не боится? Откуда он родом? — спросила Мария.
Авигея, жена Иакова, пожала плечами:
— А какая разница? Он обречен.
Иаков на удивление резко оборвал ее:
— Не говори так! Этот человек пророк, и Господь знает, что пророк нам нужен. Истинный пророк, а не такой, который говорит только то, что угодно слышать Антипе и ему подобным языческим подпевалам. Родом Иоанн из Иерусалима, — эти слова были обращены уже к Марии, — но почему удалился в пустыню и где получил свое послание, мне неведомо.