Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.
Шрифт:
Личную драму пережила тогда и сестра П.С. Аллилуева — Анна. Ее мужа, С.Ф. Реденса, руководившего столичным управлением НКВД, сначала откомандировали в Казахстан, а потом, вызвав в Москву, 21 ноября 1938 г. взяли под стражу и 12 февраля 1940 г. расстреляли как «человека» бывшего наркома внутренних дел Н.И. Ежова. В 1943 году в тюрьме оказался и старший сын А.С. Аллилуевой — Леонид, арестованный по делу о гибели детей Шахуриных — Уманских.
То ли боясь мести за санкционированные им репрессии, то ли еще по какой-то причине, но с конца 30-х Сталин больше не встречался с родственниками двух покойных жен. Те из них, кто уцелел, оказались в опале. Их не допускали больше в Кремль, на правительственные дачи, лишили некоторых других номенклатурных благ. Проворные чиновники, чутко уловив настроение «хозяина», даже «уплотнили» Аллилуевых в жилплощади, подселив к ним в квартиры в «доме на набережной» соседей. Лишившись былых привилегий и будучи вынужденным теперь прозябать в положении отверженного, беспокойный для Сталина клан Аллилуевых изливал копившиеся годами обиды в постоянных пересудах и сетованиях по поводу бед и несчастий, обрушившихся на него по воле всесильного родственника. Среди прочего довольно откровенно обсуждались различные версии гибели Н.С. Аллилуевой и другие табуированные семейные тайны. Обо всем этом регулярно
890
Сталин И.В. Соч. — Т. 13. — С. 411. Иосиф Сталин в объятиях семьи. — С. 177.
Недовольство Сталина родней заметно усилилось после выхода в свет в 1946 году книги А.С. Аллилуевой «Воспоминания». Особенно не понравилось в Кремле то, что автор с целью популяризации своего сочинения стала разъезжать по городам и весям страны и с непозволительной для той поры откровенностью излагать трудящимся свою версию истории семьи руководителя партии и государства. В поездках ее сопровождала старая подруга, журналистка P.M. Азарх, вдова венгерского писателя-коммуниста Мате Залки (Белы Франкля), знаменитого «генерала Лукача», погибшего в ходе гражданской войны в Испании в 1937-м. В 1948 году Азарх арестовали и обвинили в том, что та упросила Аллилуеву направить Михоэлсу свои «Воспоминания», а также книгу отца, С.Я. Аллилуева, «Пройденный путь».
Вне закона мемуары А. Аллилуевой были объявлены после того как 14 мая 1947 г. в «Правде» за подписью П.Н. Федосеева [891] появилась статья под красноречивым заголовком «Безответственные измышления». В ней автора обвинили в противопоставлении своих «вымыслов», «искажающих историческую действительность», сталинскому «Краткому курсу истории ВКП(б)». Интересно, что в июне 1944 года тот же Федосеев вместе с шефом по Агитпропу Александровым совсем по-другому оценивали труд Аллилуевой:
891
В январе того же 1947 года Федосеев фактически наложил запрет на издание уже сверстанной в типографии книги В.Л. Швейцер «Воспоминания рядового подпольщика о Сталине». Автор — старая большевичка-подпольщица, познакомившаяся со Сталиным в 1909 году в Петербурге, помимо прочего включила в рукопись описание еврейского погрома в Ростове в октябре 1905-го[1628].
«… Содержание книги возражений не вызывает. Считаем возможным разрешить издательству выпустить книгу в свет».
Правда, после этого рукопись почему-то предпочли положить в издательстве в долгий ящик, так что автору даже пришлось позвонить Сталину и попросить его о помощи.
«Ну что ты так расстраиваешься? Неужели не знаешь, что там есть сволочи? — Участливо посочувствовал тот и решительно добавил: — Издадут твою книгу» [892] .
892
Там же. — Д. 269. — Л. 95. Аллилуев B.C. Хроника одной семьи. — М.: Молодая гвардия, 1995. — С. 7.
Свое обещание Сталин тогда выполнил. Воспоминания его свояченицы были изданы в апреле 1946-го. И вот теперь спустя год он, видимо, в сердцах укоряя себя за мягкосердечие и либерализм, дал указание об изъятии злополучной книжки. И хоть это распоряжение было негласным, мало кто в околокремлевских кругах сомневался, от кого оно исходит. Известный своей эмоциональной неуравновешенностью брат Анны Аллилуевой Федор тогда в кругу близких воскликнул: «Это поход против Аллилуевых, начатый с ведома Сталина» [893] .
893
Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. — М.: Международные отношения, 1994. — С. 87.
Эти и другие перипетии взаимоотношений Сталина с близкими главным образом и обсуждались Михоэлсом и Гольдштейном во время встреч. Однако неформальному лидеру советского еврейства пришлось распрощаться с иллюзиями о возможности повлиять на кремлевскую национальную политику посредством родственников диктатора. Еще в мае 1941 года Светлана Сталина и Григорий Морозов неожиданно расстались друг с другом [894] . Собственно, никакого официального развода не было. Просто в один не очень прекрасный для Григория Морозова день его выставили из квартиры в «доме на набережной». Потом он был приглашен в отделение милиции, где у него отобрали паспорт со штампом о регистрации брака с дочерью Сталина и вручили взамен новый, «чистый». То же самое случилось и с паспортом Светланы. Правда, ее в милицию не вызывали. Все формальности взял на себя брат Василий, который, между прочим, в свое время познакомил сестру с Григорием.
894
Как показал потом на следствии Гольдштейн, он, встретившись в июле 1947 года с Михоэлсом в ГОСЕТе, сообщил ему о разводе Морозова со Светланой Сталиной. На что Михоэлс, уже зная об этом, якобы сказал: «Да, печальная история для нас. Морозову так и не удалось закрепиться в семье Сталина… Но надо восстановить этот брак».
Драма эта произошла наверняка не столько вследствие причин «личного порядка», как писала потом С. Аллилуева, сколько из-за вмешательства ее отца, давно тяготившегося родственными узами, связывавшими его с еврейством. Именно он дал указание «органам» изъять переписку дочери с Морозовым, чтобы потом похоронить ее в своем архиве в Кремле. Личное благополучие
895
РГАСПИ. — Ф. 558. — Оп. 11. — Д. 1561. Аллилуева С.И. Указ. соч. — С. 143, 149.
Пресечь отношения дочери с Григорием Морозовым Сталина подтолкнул и компромат, регулярно поставлявшийся ему с Лубянки на родственников и знакомых [896] зятя. Особенно часто в донесениях спецслужб мелькала информация о его отце — И.Г. Морозове, родившемся в Могилеве в зажиточной еврейской семье Г.В. Мороза, выходца из местечка Мстиславичи, где тот имел собственную усадьбу с больницей и врачевал окрестных помещиков. После революции по примеру многих своих соплеменников будущий сват диктатора занялся коммерцией в Москве. В 1922 году он открыл там собственную аптеку, однако уже через два года за дачу взятки должностному лицу попал на один год в домзак. Выйдя на свободу, И.Г. Морозов бросил ставшую небезопасной частнопредпринимательскую деятельность и устроился на государственную службу. Когда его сын женился на дочери Сталина, жизнь скромного бухгалтера одного из московских промышленных предприятий чудесным образом переменилась. Он стал частым гостем в правительственном санатории «Барвиха». Представляясь там старым большевиком и профессором, вошел в круг влиятельной советской элиты, познакомившись наряду с прочими с П.С. Жемчужиной, Р.С. Землячкой, академиком Л.C. Штерн. Последняя, будучи директором Института физиологии, в 1945 году взяла его к себе заместителем по административно-хозяйственной части. Вращаясь в высших номенклатурных кругах, И.Г. Морозов совершенно упустил из виду то, что его особа превратилась в объект повышенного внимания со стороны МГБ. В разговорах с родственниками и знакомыми он, не задумываясь о последствиях, хвастался новыми связями в правительственных структурах, не забывая при этом небрежно упомянуть о мнимых встречах со Сталиным, который якобы регулярно приглашал его на приемы в Кремль. Расплата за столь беспечные, сколь и опасные выдумки наступила в начале 1948 года, когда к И.Г. Морозову домой неожиданно нагрянули оперативники, арестовавшие и препроводившие его на Лубянку. Там ему инкриминировали «проведение антисоветской работы и распространение клеветнических измышлений против главы Советского государства» [897] .
896
Среди знакомых, часто посещавших Морозова и встречавшихся с его молодой женой в «доме на набережной», внимание «органов» привлекла некая А.А. Лейкинд, работавшая у Лозовского в Совинформбюро. В ходе негласной проверки выяснилось, что эта визитерша, дававшая в 1945–1947 годах, Морозову уроки английского языка, еще в детстве, до революции, вместе с родителями переехала из России в США, а в 1934-м возвратилась на родину. До 1922 года она работала во Всемирном еврейском конгрессе в Нью-Йорке, потом там же — в Еврейском телеграфном агентстве. Неоднократно встречалась с лидером сионистов-ревизионистов В.Е. Жаботинским, который время от времени приезжал в Америку из Франции для пропаганды сионизма. Анна Лейкинд, стенографировавшая выступления этого уроженца Одессы, со временем завоевала его дружбу и доверие. Кроме того, на Лубянке были осведомлены, что новый, 1947 год Лейкинд встречала на квартире с такими же, как она, реэмигрантами из США, супругами И.С. Ватенбергом и Ч.С. Ватенберг-Островской, которые были членами ЕАК. На это торжество был приглашен и американский журналист П. Новик, который, как узнала вездесущая госбезопасность, расспрашивал Лейкинд о Григории Морозове и Светлане. Конечно, обо всем этом было немедленно доложено Сталину, наверняка воспринявшему эту информацию как еще одно доказательство активизации направленных против него глобальных происков сионистов.
897
Костырченко Г.В. Указ. соч. — С. 89.
«СИОНИСТСКИЙ ЗАГОВОР» МИХОЭЛСА-АЛЛИЛУЕВЫХ.
Еще раньше, начиная с десятых чисел декабря 1947 года, по аналогичному обвинению стали арестовывать и окончательно вышедших из доверия Сталина его родственников по линии второй жены. Первой (10 декабря) взяли Е.А. Аллилуеву, которой вменили в вину то, что она «на протяжении ряда лет у себя на квартире устраивала антисоветские сборища, на которых распространяла гнусную клевету в отношении главы Советского правительства». Тогда же арестовали и ее мужа — Молочникова. А 6 января 1948 г. пришли за ее дочерью, артисткой Малого театра К.П. Аллилуевой (Политковской). Члена Союза советских писателей А.С. Аллилуеву доставили в большой дом на площади Дзержинского 29 января. Помимо прочего ее подозревали в том, что «после ареста в 1938 году мужа, Реденса С.Ф., она затаила злобу против руководителей партии и Советского правительства и до дня ареста проводила антисоветскую агитацию» [898] .
898
Там же.
По тому же делу были арестованы дружившие с Аллилуевыми театровед Л.A. Шатуновская, ее муж, профессор-физик Л.А. Тумерман, Э.С. Горелик, жена заместителя министра вооруженных сил СССР по тылу А.В. Хрулева, а также проживавшие с родственниками вождя в общей квартире специалист по радиолокации генерал-майор Г.А. Угер и его русская жена.
«Болтали много. Знали слишком много… А это на руку врагам…» — так объяснил Сталин своей дочери причину произошедшего с ее родственниками по матери [899] .
899
Аллилуева С.И. Указ. соч. — С. 149.