Тайная Сила
Шрифт:
Если она захочет, как говорил Веструс. От этих слов веяло лёгким, весенним и тёплым, ветром надежды. Впрочем, Аваллах быстро подавлял в себе эти чувства и даже стыдил себя за них. Это эгоистическая глупость, недостойная ни офицера, ни даже просто, любого мужчины, у которого есть душа и сердце.
Сборы проходили быстро. И так же удивительно быстро они покинули Тёмный Город. Атака пиратов пришлась как раз на то самое место, о котором говорил Веструс. Мнимые пираты прекрасно разыграли свою роль. И как только они покинули Коморру, капитан пиратов, капитан Катана,
— Прошу простить за этот спектакль, — светловолосый капитан с вытянутым узким лицом и стянутыми в хвост волосами, галантно склонился перед эльдаркой и учтиво поцеловал ей руку, — Но он был необходим. Мне жаль, что напугал вас. Хотя, можно ли напугать Воющую Баньши?
— Трудно, но можно, — сказала Идриэль, положив руку на плечико прижавшегося к ней всё того же черноволосого мальчонки, — Вот, детей вы изрядно напугали. Они не привыкли к Коморрским обычаям.
— Им и не придётся, — улыбнулся Катана. Затем, он повернулся к Аваллаху и сказал: — А ты, приятель, не промах…подцепить такую красавицу.
— Ну хватит! — огрызнулся Аваллах. — Ты лучше скажи, сколько нам лететь.
Катана поднёс к глазам закрытую в остроконечный латный доспех руку, на которой красовался прибор, похожий на часы. На тёмном экранчике сверкали зелёные символы.
— Время есть, — сказал он. — Пока вы можете отдохнуть и насладиться нашим гостеприимством.
— Спасибо.
Катана кивнул и зашагал по корридору по направлению к капитанскому мостику.
— Катана? — окликнул его Аваллах.
Капитан обернулся — колыхнулся его лиловый, с серебристым подбоем плащ, наброшенный на закрытые остроконечными латами плечи.
— Мы у тебя в долгу, — тепло произнёс Аваллах.
Капитан махнул в ответ.
— Это мы все у тебя в долгу, — его тонкие губы сложились в улыбку, но в серебристых глазах темнела печаль, — Особенно, если тебе всё удастся.
Глава 10
Идриэль стояла у иллюминатора из бронированного стекла, узкого, как бойница. За ним расстилался тёмно-синий бархат открытого космоса, подсвеченный туманными отблесками далёких звёзд.
В мягком свете, льющемся с узорчатых стен, она казалась сотканным из сияющего эфира видением. Желанным и недоступным.
Аваллах нарочно шёл громко. Не хотел подходить к ней исподтишка.
Она обернулась. На белой, шёлковой коже лежали синеватые и золотистые отблески приглушённых корабельных ламп, белстели на осеннем золоте волос, зажигали искорки в глазах. Глазах, в которых таилась печаль, надежда и ещё какое-то тяжёлое, неопределённое чувство, напоминающее сомнение перед выбором. Кажется, он её понимал.
— Не спится? — спросил он, когда подошёл к ней и облокотился на перила рядом.
Она отрицательно покачала головой.
— Я всё ещё не понимаю, — она решила говорить прямо и внимательно посмотрела на Аваллаха, — зачем это тебе? Зачем так всё сложно?
— Ты про что сейчас? — приподнял бровь Аваллах.
— Да про всё про это! — эльдарка
— Ну, есть такое, — согласился Аваллах, интонацией приглашая Идриэль говорить дальше.
— Я видела твои записи. Боги-Которые-Мертвы! Я беседовала с тобой, и доказательств того, что ты не лицемер и не коварная тварь у меня предостаточно.
— И?
— И почему ты до сих пор в Тёмном Городе? Какая такая причина и какие такие дела мешают тебе просто бросить всё к демонам и бежать? — её голос был тих, но эмоции в нём были пронзительны, и это тронуло Аваллаха. Хотелось броситься ей в объятия, прижать её к себе, приникнуть к её губам, задохнуться в поцелуе с ней. Раскрыться до последней капли, рассказать о том, как он её любит и как отчаянно боится потерять. Так замерзающий тянется к теплу. Так тонущий хватается за протянутую руку…
Но было нельзя…
Тёмный тут же одёрнул себя и обругал за то, что, пусть мысленно, но распустил нюни.
— И куда бы я пошёл? Куда бы делись все мои друзья?
— Тебя и всех, кто был бы с тобой, приняли бы в любом мире Ушедших, или даже в Рукотворном Мире, — ответила Идриэль.
— Сама-то в это веришь? — с горькой насмешкой спросил Аваллах.
— Представь себе, да! — подбоченилась Идриэль.
Аваллах усмехнулся и безнадёжно покачал головой:
— Сочувствую, моя бедная наивная девочка.
Идриэль в долгу не осталась:
— Это взаимно, мой бедный озлобленный мальчик.
— Ладно, как знаешь, — сдался Аваллах.
— Как ты собираешься бороться с Голодной Сукой, когда в тебе почти не осталось даже такой элементарной веры? — с неподдельным отчаянием спросила Идриэль.
— Забавная вещь, мне это говорят второй раз за сутки, — холодно проговорил Аваллах. — Но, знаешь, в этом мире верить нельзя почти ничему — себе дороже. И ладно бы если бы только ты сам пострадал, так нет же, потянешь за собой ещё и тех, кто тебе дорог. Поверь, я это не из книжек вычитал. И наобжигался столько, что уже даже боли почти не чувствую. Но, всё же, больше идиотом я не буду. Ты говоришь, что во мне больше не осталось веры? Осталось! Я верю в то, например, что существуют добрые и замечательные существа, но, не считая своих друзей, мне они попадаются редко. Ещё я верю в то, что мне всё удастся…и…
Он замолчал, пытаясь подавить бешеный ураган чувств, взвившийся в нём. Затем, собравшись, продолжил:
— И верю в то, что наконец, нашёл то, что искал. В то, что…точнее, кто, мне помог…
Он посмотрел эльдарке прямо в глаза, чувствуя, что тонет в их изумрудной глубине:
— Я верю в тебя…и в то, что ты моя судьба.
На лице Идриэли отразилось смущение и замешательство. Она приоткрыла рот, хотела что-то сказать. Но, слова к ней тоже не шли. С радостью Аваллах заметил, как в глазах прекрасной эльдарки разгораются отблески нового, светлого чувства, которое она больше не сдерживала. Или ему это показалось?