Тайная столица. Трагедия одной семьи
Шрифт:
Ибрис промолчал, понимающе кивнув, и без особых проблем закинул не сопротивлявшуюся Робин себе на плечо, тут же направляясь к ждавшей машине. Разместив девушек на заднем сиденье, Феликс захлопнул дверь и развернулся на старого знакомого. Они пожали друг другу руки, коротко обнявшись, и глава корпорации уже открыл дверь места рядом с водителем, когда Ибрис его окликнул.
— Постой. — Развернувшись на полпути к дверям своего бара, мужчина вернулся к замершему у открытой двери Феликсу. — Забыл сказать — Вацлав вернулся в город.
— Вацлав? — нахмурился О’Двайер. — С чего бы мне… Стой, тот
— Да, дорогуша, тот самый Вацлав, который чуть не угробил половину твоих людей и Таро.
Феликс со вздохом снял шляпу, запуская руку в волосы, и посмотрел в сторону. Враги существовали всегда, в какую бы сферу жизни ты ни решил заглянуть, но редко когда встречались сумасшедшие, настолько сильно преданные своему собственнолично выдуманному делу, что не поддавались никакому лечению.
— Твою мать… — сморгнув, мужчина посмотрел на Ибриса и надел обратно шляпу, после кивнув. — Спасибо за информацию.
— Не за что. Попытки взлома вполне могут быть связаны с ним, так что будьте аккуратнее.
— Ладно, — согласился Феликс, садясь в машину. — Что-нибудь придумаем. Удачной работы.
Глава 3. Дела семейные
Сон отступал постепенно, неохотно выпуская сознание из своего плена. Вместе с пробуждением пришла и лёгкая ломота в мышцах из-за неудобного положения, но голова при этом была абсолютно пустой, если не брать в расчёт гул, который создавал впечатление, будто весь прошедший вечер она намеренно просидела рядом с кучей барабанов.
Роза не торопилась открывать глаза и просто прислушивалась к звукам, которых было крайне много для её квартиры на краю города: шум машин, грохот от отбойника, которым снимали старый слой асфальта рабочие, гудение переполненных людьми улиц. Звуков было невообразимо много, но раздавались они несколько в отдалении, будто откуда-то снизу. Шелестел ветер, ласково трепавший занавеску, чирикали назойливые воробьи на подоконниках и приглушённый, еле различимый разговор шёл где-то за стенкой.
Почти проснувшееся сознание подкинуло логичную мысль — это была не её квартира.
Резко сев, девушка загнанно осмотрелась, чувствуя, как внутри нарастает паника: она обнаружила себя в чьей-то спальне. Отделанные деревом стены давили на неё, широкая кровать у окна казалась теперь пристанищем величайшего зла. Тихо пошарив рядом рукой, она наткнулась на чье-то тёплое тело, и частично вспомнила вечер, закончившийся неизвестным образом. Перспектива предстать перед сотрудниками корпорации гулящей девицей, которая после пары стаканов алкоголя отправилась домой к какому-то неизвестному, пугала, но ещё больше Розу страшил тот факт, что она могла оказаться в одной постели с кем-то из тех, кто вчера выпивал вместе с ней. Молясь, чтобы это оказался кто угодно, кроме её начальника, девушка повернула голову и посмотрела в ту сторону, где до этого кого-то нащупала.
Узнав благодаря разметавшейся по подушкам и чёрным простыням светло-коричневой шевелюре Робин, девушка не определилась, порадоваться или испугаться, но в любом случае плюсом было то, что рядом оказался не Феликс. Таро как раз зашевелилась и, глухо застонав, приподнялась на локте. Потерев лицо ладонью, женщина повернула голову налево и, увидев
— Почему ты у меня в постели? — с затаенным ужасом поинтересовалась Робин.
— У меня тот же вопрос. — Звук чужого и собственного голоса набатом раздался в голове и Роза сморщилась, ложась обратно на подушки. — Можешь говорить потише?
Робин, чувствовавшая себя очевидно чуть лучше, осмотрела комнату, и её резко округлившиеся от смешанного с ужасом удивления глаза были прямым доказательством того, что они обе были не в своих постелях. Дотронувшись до тонкого электронного будильника на тумбочке, Таро взяла на себя смелость открыть один из ящиков. В оном обнаружились знакомые часы с отделкой воронёной сталью.
Женщина резко захлопнула дверцу и посмотрела в сторону двери.
— Потише..! — простонала со своей стороны Роза. — Чего ты так громыхаешь?
— Сама давай тише! — шёпотом зашипела на неё Таро. — Мы у Феликса дома.
— Чего? — на некоторое время страх возобладал над похмельным синдромом и Роза села. — Как у Феликса?
— Вот так, — огрызнулась Робин, выбираясь из кровати и осторожно подходя к двери.
— У него тут что, монстры на каждом углу? — Роза перевернулась на живот, утыкаясь лицом в подушку.
— Нет, всего лишь одна собака… Сука редкостная — во всех смыслах.
Ответа не последовало, и, обернувшись, Робин увидела, как в её сторону только помахали рукой.
На всякий случай осмотрев себя и обнаружив в наличии хотя бы футболку и нижнее бельё, женщина вышла в коридор, плотно прикрывая за собой дверь, и крадучись двинулась налево. Где-то там, если мозг в отместку за алкоголь не решил отказать в работе, у Феликса была кухня, и Таро почти смогла до неё добраться, но дорогу преградила та самая собака, с которой отношения не складывались ни у кого, кроме хозяина. Двухлетняя узкомордая псина, как её «ласково» называла Робин, возможно повела ушами — определить было сложно из-за самой настоящей причёски, в которую складывалась длинная шерсть на голове. В сторону Таро она не кинулась, но будто специально вытянула длинные ноги и слегка загнутый на кончике хвост в сторону кухни.
Замерев у стены, Робин пообещала себе никогда больше не пить: перспектива ещё раз оказаться в доме, в который она раньше из-за одной-единственной собаки не заходила даже по работе, была не радостной. Она не помнила, как звали эту хитрую, ненавидящую её платинового цвета огромную тварь, и потому единственным выходом из ситуации оставалось стоять и надеяться, что Феликс не пять минут назад ушёл в душ.
Удача была на стороне Робин, и через пару минут дверь ванной комнаты открылась. Собака, вывалив язык на бок, перевернулась на спину, приглашая почесать себе живот, и, конечно получила желаемое. Подобное всегда поражало Робин: Феликс мог продать весь мир за свою питомицу. Он покупал ей самые лучшие ошейники, кормил по специально для неё спроектированной диете, мог бросить всю работу и побежать домой, если бы с собакой вдруг что-то случилось — этот человек не заботился так о собственных родных, как о каком-то животном.