Тайная страсть

Линдсей Джоанна

Но самой раздражающей, угнетающей и невероятной вещью в разлуке с Кэтрин оказалось вынужденное целомудрие. И это он, Дмитрий Александров, который и трех ночей подряд не мог провести без женщины! Он, которому дамы сами бросались на шею, даже сейчас. Особенно сейчас. Но все они не имели ничего общего с Кэтрин, а Дмитрий по-прежнему оставался в оковах страсти к этой маленькой англичанке, и одержимость его с каждым днем все возрастала. Пока он не избавится от своего несчастного увлечения, ни одна женщина не сможет покорить его!

Как только Нева стала, Дмитрий

немедленно послал за Кэтрин. Он безумно хотел увидеть ее после всех этих долгих месяцев. И что делает она? Намеренно задерживает приезд, отдает приказ не спешить! Как это на нее похоже! Старается любыми способами вывести его из себя! Владимир прав, Кэтрин полностью обрела прежний воинственный дух. Но это, несомненно, предпочтительнее молчаливого презрения, читавшегося в ее глазах при каждой встрече. Все, что угодно, предпочтительнее этому.

Поэтому Дмитрию ничего не оставалось, кроме как снова ждать, и он с пользой употребил это время, изобретая кучу извинений для Кэтрин, причин, по которым он не сможет отправить ее домой сейчас. Она, несомненно, придет в бешенство, но в конце концов смирится с неизбежным.

Кэтрин думала о том же, проезжая по широким улицам столицы. Дмитрий будет вне себя, и это только справедливо, ведь она нарочно опоздала на корабль! Она решила, что лучшим способом отвлечь его будет напасть первой, выбрав для этого совершенно неожиданный предлог. Однако она может предъявить длинный счет оскорблений и обид, не выдавая настоящую причину своей медлительности.

Изумительная панорама Санкт-Петербурга потрясла Кэтрин. Для того, кто привык к тесноте и скученности лондонских жилищ, зрелище было незабываемым. Кэтрин не могла наглядеться на российскую столицу, потому что в прошлый приезд почти ничего не успела увидеть.

В этом грандиозном городе все было монументальным. Зимний дворец, выстроенный в стиле барокко, насчитывал четыреста комнат, но кроме него было множество прекрасных зданий поменьше и бесчисленное количество площадей. Рядом находился Невский проспект, главная улица города, со множеством лавок и ресторанов. Кэтрин удалось мельком увидеть даже мрачную Петропавловскую крепость, где томилось множество несчастных политических узников.

Но больше всего ее заинтересовал рынок, с великолепным разнообразием замороженных продуктов — мяса, рыбы, масла и дичи. Какое смешение народов, рас и костюмов! Бородатые купцы в темных кафтанах рядом со своими толстыми женами в цветастых шалях, башкиры в малахаях, татары в длинных халатах, монахи в черных рясах. То и дело крынку подъезжали сани, на которые хозяйки и кухарки грузили купленную провизию. Уличные музыканты и поводырь с медведем развлекали народ. Разносчики бойко торговали сбитнем и калачами.

Такова была Россия, о которой она успела узнать так мало и почти не имела возможности увидеть красоту и прелесть столь многих культур и обычаев, слитых воедино. Кэтрин мысленно велела себе обязательно попросить Дмитрия привезти ее сюда, чтобы посмотреть все как следует.

Она могла бы узнать дворец Дмитрия, как только они подъехали поближе,

но в этом не было необходимости. Он встречал их, стоя на расчищенном от снега крыльце, и едва экипаж остановился, открыл дверцу и протянул ей руку.

Весь последний отрезок пути Кэтрин необычайно нервничала, вспоминая, каким презрением облила Дмитрия во время последней встречи, как отказалась слушать все, что он скажет, позволив обиде перерасти в настоящую войну. Теперь же она изо всех сил старалась воздвигнуть вокруг себя барьер неприступности. Она, как всегда, была ошеломлена его видом. Дмитрий выглядел ослепительным красавцем в своем мундире, и сердце Кэтрин бешено заколотилось.

Но теперь ей нужно думать не только о себе! И пусть душа находится в смятении, разум готов к поединку.

Дмитрий осторожно подхватил ее и поставил на землю.

— Добро пожаловать в Санкт-Петербург.

— Я уже была здесь, Дмитрий.

— Но слишком недолго.

— Ты прав. И меня с такой скоростью протащили через весь город, что не дали ничего рассмотреть. Мое теперешнее прибытие, спокойное и неспешное, было куда приятнее отъезда.

— Мне следует извиниться и за это, хотя список моих прегрешений все равно бесконечно велик.

— Неужели я слышу нечто вроде извинения? Не может быть! Такое из твоих уст?!

— Катя, пожалуйста, если хочешь растерзать меня, не можем ли мы по крайней мере хотя бы войти в дом? Ты, кажется, не заметила, что снег идет!

Как она могла не заметить это, когда глаза против воли были словно прикованы к белым звездочкам, тающим на лице Дмитрия! И почему он не кричит на Кэтрин за то, что она не слишком торопилась явиться? И при этом, кажется, делает чрезвычайные усилия казаться гостеприимным и сговорчивым. Слишком сговорчивым. Разве река еще не замерзла?

— Конечно, Дмитрий, показывай дорогу. Я в твоем распоряжении, впрочем, как обычно.

Услышав ее деланно-смиренный тон, Дмитрий поморщился. Настроение Кэтрин еще хуже, чем он ожидал, а ведь ей еще даже не успели сообщить, что ни одно судно больше не выйдет из гавани до самой весны. Чего ожидать, когда она обо всем узнает? — Дмитрий взял ее под руку и повел по ступенькам. Огромные двойные двери открылись при их приближении и тут же захлопнулись, как только они оказались внутри. Процедура повторилась, когда подошли Владимир и остальные слуги, внесшие вещи. Кэтрин сообразила, что таким образом лакеи старались не напустить холода в дом.

Привыкшая к неброской элегантности дома в Новосельцеве, Кэтрин была поражена роскошью городского дворца Дмитрия. Полированные паркетные полы, широкие мраморные лестницы, устланные пушистыми коврами, картины в позолоченных рамах, исполинская хрустальная люстра на потолке, и это всего лишь холл!

Кэтрин не промолвила ни слова, пока Дмитрий не ввел ее в еще одну просторную комнату, по всей видимости, гостиную, обставленную мебелью из розового и красного дерева, с шелковой и бархатной обивкой приглушенных тонов розового и золотистого, прекрасно гармонирующих с персидскими коврами.