Тайная стратегия развала СССР
Шрифт:
Кейси, Уайнбергер и Кларк должны были отстоять третье предложение, хотя сам Кларк, как обычно, во время встречи на Совете предпочитал придерживаться роли «честного маклера». Ожидалось, что между членами Совета будет долгая и бурная дискуссия с обсуждением достoинств и недостатков каждого предложения. Ho президент, похоже, не располагал желанием вести долгие дискуссии. Он рассказал о том, как пренебрежительно к нему отнесся Шмидт, а также о недоразумениях с французами. Подчеркнул, что уже устал от заключения бумажных соглашений с союзниками. А в конце подытожил: «Пусть себе строят (Советы и европейцы) свой газопровод. Но не с нашим оборудованием и не по нашей технологии».
Кларк тотчас вставил: «Итак, у нас уже есть решение президента». Таким образом, было выбрано предложение номер три.
Известие об этом вызвало в Европе бурю. Американский президент расширяет санкции также и на европейские фирмы, располагающие американскими лицензиями. Это возмутило даже Маргарет Тэтчер, в целом настроенную прорейгановски. Все руководители крупнейших государств Западной Европы высказали протест и заявили, что не имеют намерения придерживаться навязанного им нового порядка. Без ведома президента Хейг стал заверять Западную Европу, что ничего не изменится, если речь идет о политике. Он советовал сановникам европейских государств попросту переждать этот кризис. В европейские столицы направился Уильям Брок. Через несколько дней он привез в Вашингтон известие, что Европа не хочет уступить. Когда он в Белом доме вместе с Хейгом, Кларком, Мизом и другими членами кабинета и подкабинета обсуждал тонкости этого вопроса, Хейг вдруг вскочил и, указывая пальцем на Кларка, крикнул: «А вы (в Белом доме) запланировали это (собрание Совета национальной безопасности 18 июня), когда я был в Нью-Йорке. Заранее знали, что так и будет. Такое не произошло бы, будь я здесь!»
Взрыв Хейга был его последней ошибкой. Вскоре после этого Кларк договорился с президентом. «Хейг кричал на очень близкого друга, которого знал более двадцати лет, и на советника президента, — вспоминает один из высших чинов Совета. — Между Кларком и Рейганом чувствовалось необыкновенное понимание и доверие. Короче говоря, вскоре после этого Хейгу была дана отставка».
Расширение американских санкций подтолкнуло Кремль с его Министерством газовой промышленности к проведению обширной акции с целью создания условий для строительства газопровода без американских технологий. Вскоре начался массовый, ослабляющий хозяйство, перевод средств из других, ранее также считавшихся приоритетными отраслей. Реализация строительства газопровода стала делом чести для Советского Союза. Роджер Робинсон, следивший за ходом событий из своего кабинета в Совете национальной безопасности, вспоминал: «Это перемещение оборудования и кадров отрицательно сказалось на советской экономике, поскольку тормозило или вообще делало невозможным развитие других проектов крупного масштаба. Окончание строительства газопровода стало чем-то вроде американского проекта «Манхэттен». Советы тратили огромные деньги за границей, стараясь закупить оборудование, которое заменило бы американское, но это не очень у них получалось. Они черпали щедрой рукой из в общем-то ограниченных запасов твердой валюты, лишь бы только довести реализацию строительства до конца. Делегировали ведущих специалистов для разработки технологий строительства газопровода, но даже это не помогало».
По оценкам советского Министерства газовой промышленности, с 1986 года все эти внутренние шаги дорого стоили — около одного миллиарда долларов. И несмотря на все это, строительство нельзя было завершить. Необходима была технология Соединенных Штатов. «Мы пробовали построить турбины мощностью двадцать пять мегаватт, огромные средства вкладывались непосредственно в строительство газопровода, — вспоминает один из инженеров. — Но нам ничего не удавалось. Нам это дорого стоило».
Когда администрация Рейгана узнала о советских усилиях построить газопровод без средств извне, Кейси и высшие члены Совета национальной безопасности решили дополнительно запутать дела. Советская нефтяная и газовая промышленность всегда опиралась на западные образцы, которые затем приспосабливала к собственным условиям и целям. В Вашингтоне тогда решили, что в связи с этим можно подбросить Советам дезинформацию в виде технических данных. Что и было сделано.
После увольнения Хейга госсекретарем стал вышеупомянутый Джордж Шульц, который старался сохранять осторожность в вопросах, связанных
Шульц должен был как-то уладить вопросы о санкциях с руководителями европейских государств, которые оставались на прежних позициях. Тэтчер и Миттеран советовали фирмам своих стран игнорировать американские запреты. Они утверждали, что в Европе американские законы не имеют силы. Тэтчер открыто сказала Рейгану: «Ваш закон для нас — не закон». В Париже министр промышленности Жан-Пьер Шевенман грозил, что ликвидирует те французские фирмы, которые не будут высылать свои товары в Москву! Летом начала поставки фирма «Crevoit-Loire», французский концессионер «Dresser Industries».
Глава 9
Результаты все лучше и лучше…
В августе 1982 года Уильям Кейси отправился в очередное путешествие на Черный континент. Он должен был провести переговоры со своими южноафриканскими коллегами по интересующим его вопросам. Кейси был хорошего мнения о южноафриканской разведке, он ценил ее возможности и несомненные достижения.
Когда самолет приземлился в Претории, Кейси приветствовал шеф резидентуры ЦРУ и отвез его в посольство. Там он освежился после путешествия и заслушал сообщение о внутренней ситуации в Южной Африке, а также о гражданской войне на севере, в Анголе. Потом направился на встречу с сотрудниками южноафриканской разведки.
Чувство общности интересов несомненно повлияло на ход беседы. Южная Африка поддерживала Джонса Савимби в его борьбе с марксистским правительством Анголы. Требовалась помощь в поддержке Савимби, борьба которого наносила серьезный ущерб ангольской и кубинской армии. Такая помощь возможна, — пообещал Кейси. Она отвечает политике США — поддержке антикоммунистических движений.
Директор ЦРУ вспомнил, что существует возможность обмена разведывательными материалами. Американские снимки со спутников территории Анголы могли бы оказаться очень полезными Савимби, так же, как ранее такие же снимки пригодились израильтянам. Работники разведки Южной Африки были в восторге, что получат доступ к такой информации.
Затем директор ЦРУ перешел к вопросам тайной войны с Москвой. Кремль в последнее время продавал большие партии золота. В 1981 году русские выбросили на международный рынок почти в четыре раза больше золота, чем обычно. Это означало, что они очень нуждались в валюте. Кейси хотелось знать, сколько твердой валюты может получить Москва от этой продажи. Что станет с мировыми ценами на золото? Как отреагирует на это Южная Африка? Ему хотелось помешать какому-либо сотрудничеству между Москвой и Преторией на международном рынке.
Уже давно ходили слухи, что Москва поддерживает тайные контакты с Южной Африкой в регулировании рынка золота, бриллиантов, платины и драгоценных камней, на которые обе страны имели монополию.
В организации встреч между двумя странами определенную роль играл КГБ. Встречи, как правило, проходили в Швейцарии, первая состоялась в 1978 году. Эти переговоры были окружены строжайшей секретностью, ведь ближайшими союзниками Москвы на Черном континенте были заклятые враги Претории. Кремль поддерживал Африканский Национальный Конгресс и Южноафриканскую коммунистическую партию, стремившуюся к свержению правительства Южной Африки.
Когда в семидесятые годы цена золота значительно подскочила, Претория, как и Москва, сколотила огромное состояние. Москва в то время стремилась навязать диалог, который мог бы привести к договоренности, выгодной для обоих государств, регулирующей ситуацию на международном рынке металла и драгоценных камней. Первые встречи не принесли результатов. Когда же Москва резко увеличила продажу и цены полетели вниз, двустороннее стремление стабилизировать мировой рынок возобновилось…
Сотрудники разведки не торопились с ответами на вопросы Кейси. Ведь Москву с Преторией объединял интерес: регулирование рынка золота. Оба государства хотели удержать высокие цены и возможность контроля мировых цен. Зачем Южной Африке давать Америке какую-либо информацию на эту тему?