Тайная стратегия развала СССР

Швейцер Петер

В ноябре Билл Кейси с кратким визитом появился в Западной Германии, где впервые смог соприкоснуться с тем, что он любил называть «Сеть». С ним путешествовал его советник по военным делам, Тед Аткинсон. Директор должен был провести беседы с американскими аналитиками и сотрудниками европейских разведок о численном равновесии НАТО и Варшавского Договора. Он оказался в Германии также и для того, чтобы поговорить о Польше. Резидентура Управления во Франкфурте служила временной базой для операций в Польше. Кейси встретился с сотрудниками, которые вели всю программу. «Ему хотелось знать подробности, например, нужно ли «Солидарности» больше бумаги, хватает ли радиопередатчиков, устраивает ли их качество. Он хотел быть в курсе всего», — вспоминает один из сотрудников.

Агенты-практики, а также аналитики видели будущее отнюдь не в розовых красках. Подполье «Солидарности» кое-как после недавних репрессий приходило в себя, но люди

в Польше казались выдохшимися, уменьшалось стремление к массовым выступлениям против режима Ярузельского. 11 и 12 октября подполье призвало к организации во всей стране протестов и забастовок в ответ на то, что «Солидарность» была объявлена вне закона. Участие людей в этих акциях было довольно активным, но все же не таким массовым, как ожидалось. Организаторы забастовок и деятели подпольного движения сидели в тюрьмах. Продуктов питания становилось все меньше. Почти все выдавалось по карточкам, даже надежда.

До взрыва восстания, которого ожидали некоторые, а в том числе и Билл Кейси, — не доходило. Подполье встало на дорогу долгой и тяжелой борьбы. В это время польские руководители вели интенсивные дискуссии, как справиться с врагами режима. 16 ноября 1982 года в Варшаве прошло совещание членов высших партийных органов и военного руководства. Среди них были: секретарь Центрального комитета Казимир Бартиковский, генерал Флориан Сивицкий — заместитель министра обороны и начальник Генерального штаба, а также генерал Иозеф Барила — заместитель министра обороны и начальник Главного политического управления армии. Они составили рапорт с оценкой политической ситуации в стране.

«Оппозиция на предприятиях потеряла способность мобилизовывать на демонстрации. Власти взяли контроль над традиционными центрами оппозиции в ключевых районах, благодаря изоляции руководителей и деятелей, слежке и суровым приговорам. Пропагандистская кампания и расширение дезинформации в листовках предупреждают массовые демонстрации и перерывы в работе… Официальная пропаганда должна указывать на опасность, создаваемую экстремистами подполья, способными привести страну на край кровавой конфронтации. За время военного положения конфисковано тысяча сто штук оружия. Это оружие могло быть использовано против партии, милиции и работников служб безопасности».

Драматическая ситуация, когда поляк выступил против поляка, благоприятствовала разведывательной деятельности. В последние месяцы 1981 года Кейси увеличил число своих агентов в Варшаве, благодаря чему количество получаемой ЦРУ информации было, пожалуй, самым большим в мире. Слежка за польским правительством приносила все лучшие результаты. Управлению удалось завербовать заместителя министра обороны, которого ход событий во время военного положения разочаровал. (Эта информация Петера Швейцера не соответствует действительности. — прим. ред.) Он знал планы обороны и некоторые содержащиеся в секрете разговоры на высших ступеньках власти относительно сил обороны и планов внутренней безопасности. Он передавал информацию приблизительно каждый месяц. Большинство ее касалось структуры сил обороны и планов снабжения. Материалы, касающиеся политики, он стал передавать позднее. Сначала работники Управления не очень охотно с ним контактировали, потому что было военное положение и уже случались провокации по отношению к работникам американского посольства. Несмотря на это, решили пойти на риск, который, как оказалось, был оправдан. Вскоре у ЦРУ в Польше было намного больше контактов…

Операции в Польше и Афганистане набирали силу, но стремление США затянуть строительство первой нити сибирского газопровода и сделать невозможным строительство второй не приносили желанных результатов. Администрация столкнулась, вопреки ее ожиданиям, с позицией союзников. Президент хотел задержать строительство газопровода, но не ценой развала НАТО. «Эмбарго нельзя было сохранить, — вспоминал Джордж Шульц. — НАТО переживал нелегкие минуты. Нужно было найти какой-то компромисс».

По совету нового госсекретаря Рабочая группа по делам национальной безопасности в начале июля предложила новую стратегию. Билл Кларк, Каспар Уайнбергер и Уильям Кейси были за сохранение твердой позиции. «Возможно, это самый большой наш шанс повлиять на союзников и отрезать Кремль от западных средств», — заявил Уайнбергер. Но президент ратовал за двухступенчатую стратегию. Всенародно администрация займет твердую позицию по отношению к Европе, однако лично Рейган будет склонен к компромиссу, но лишь для того, чтобы помочь Европе, не уронив достоинства, выйти из конфликта. Президент подписал меморандум по вопросу национальной безопасности, составленный Робинсоном и сотрудниками Совета национальной безопасности. Меморандум определял стратегию в строительстве газопровода. США должны были занимать твердую позицию относительно всех, кто нарушал американские санкции. Если европейские страны, пользуясь технологиями,

созданными по американским лицензиям или еще в какой-то зависимости от США, будут нарушать эти санкции, они закроют себе доступ на американский рынок, а импорт к ним будет контролироваться. Иными словами, это означало суровые кары для нарушителей санкций. Большинство европейских фирм, которых это касалось, не смогли бы выжить без доступа на американский рынок. Вместе с тем Рейган планировал выработать с союзниками общее соглашение, но, как сказал Шульц, не хотел, чтобы думали, что он уж очень «горит» по этим переговорам с Европой. «Президент не хотел заключать соглашения, которые ничего бы не значили, — вспоминает Роберт Макфарлейн. — Он желал чего-то конкретного, реального. Поэтому ему не хотелось, чтобы думали, что он стал мягче».

К счастью, первый шаг сделала Европа. В начале июля Джорджу Шульцу вдруг позвонил министр иностранных дел Англии Фрэнсис Пим и предложил организовать специальную встречу по вопросу строительства газопровода. Шульц передал это предложение президенту, который поручил начать подготовку, но под пристальным вниманием Совета национальной безопасности. Это Европа сдалась, а не Вашингтон. Шульц позвонил Пиму, и они определили дату встречи.

16 сентября собралась Высшая международная группа по делам экономической политики, чтобы определить стратегию США перед приближающимися переговорами. Существовала опасность, что европейцы могут напасть на Шульца или он сдастся под напором их требований. Переговоры должны были проходить в начале октября в Ла-Сапиньер в Канаде. Порядок прений определен не был. Участия персонала в нем не предвиделось, так же как и обнародование окончательного коммюнике. Международная группа рекомендовала занять твердую позицию. «К этому вопросу мы отнеслись очень серьезно, — вспоминает сотрудник Совета национальной безопасности. — Мы были настроены искать такое решение, которое дорого бы стоило Москве».

В Ла-Сапиньер Шульц настаивал на компромиссе: санкции будут отменены при условии, что Европа согласится контролировать торговлю с русскими и ограничит кредиты. Но союзников убедить было нелегко. Министр иностранных дел Франции Клод Шейсон заявил, что США не могут диктовать условий. Возникла тупиковая ситуация, встреча закончилась лишь подписанием документа, обрисовывающего проблемы, которые придется решать в будущем.

Шульц вернулся в Вашингтон в хорошем настроении. 15 октября он сообщил результаты встречи Совету национальной безопасности. Уайнбергер и Кейси были разочарованы. «Мне кажется, этого мало для отмены санкций», — заметил Уайнбергер. Кейси и сотрудники Совета согласились с ним.

Шульц предложил, чтобы они в таком случае предложили другой выход. Кларк, Кейси и Уайнбергер настаивали на принципиальном изменении западноевропейской хозяйственной и финансовой политики по отношению к Москве. Переговоры продолжались. Наконец, действуя через послов и строго придерживаясь указаний Совета национальной безопасности, Шульц подвел дело к заключению соглашения. 12 ноября выход из тупика нашелся. 13 ноября президент, оглашая отмену санкций и начало переговоров об общей стратегии союзников по отношению к советскому блоку, сказал: «Во-первых, каждый из партнеров обязался не подписывать и не принимать новых условий, касающихся закупок советского природного газа в период, в который мы будем изыскивать возможности использования Западом иных источников энергии. Во-вторых, мы и наши партнеры усилим контроль за передачей стратегических средств Советскому Союзу. В-третьих, немедленно определим процедуру, позволяющую контролировать финансовые отношения с Советским Союзом, и будем стремиться к гармонизации нашей политики в выделении кредитов». (В тот же день Рейган подписал наиважнейший в истории США секретный документ, касающийся советской экономики, в форме директивы. «NSDD-66», подготовленная Роджером Робинсоном, отражала переворот в стратегии Соединенных Штатов: она означала отказ от санкций в пользу других средств. Вследствие невозможности гарантировать сотрудничество союзников в вопросе строительства газопровода советник по делам национальной безопасности Билл Кларк попросил Отдел международной экономики Совета национальной безопасности определить американскую позицию, которая помогала бы использовать слабые места в экономике Советского Союза. В результате возникла «NSDD-66». Она помогала Шульцу на переговорах в Ла Сапиньер.

«NSDD-66» была равнозначна объявлению тайной экономической войны Советскому Союзу, — говорит Роджер Робинсон, главный ее автор. — Это документ, который в сочетании с ростом вооружений в Соединенных Штатах, а также со Стратегической оборонной инициативой обрекал СССР на окончательную смерть». Насчитывающая несколько страниц, «NSDD66» планировала быстрое конструирование «технологической триады», чтобы лишить Москву «западных средств, необходимых для жизни».

По словам Роберта Макфарлейна, «NSDD-66» охватывала три главных вопроса: