Тайная связь его величества

Донцова Дарья

— Вот такая ужасная судьба у близнецов, — подытожила Галина, возвращаясь к главной теме нашего разговора. — Ростик погиб, свалившись в колодец, Владик попал в аварию на шоссе. Печальная карма.

— А где был Игорь, когда Влад уехал из дома спасать Анжелику? — уточнил я.

Собеседница пожала плечами.

— Столько лет прошло, многое уже из памяти выветрилось. Вот необычная фамилия следователя — Собака — почему-то навсегда в мозг врезалась, а другие детали время вымыло. Наверное, Гарик дома сидел, свои дома строил.

— Какие дома? — не понял я.

Галина улыбнулась и пошла к двери.

— Сейчас покажу. Старший сын моей подруги

чуть не с пеленок был рукодельник. Бегать-прыгать не любил, а вот мастерить обожал. Сейчас увидите нечто потрясающее. Поделки в шкафу, Тефи специально его заказала, чтобы дворцы сохранить. Жаль, Игорек бросил свое хобби, мы все, включая профессора Гитанова — ах, какой он великолепный врач! — уговаривали парня и дальше радовать нас своими работами. Но после аварии он не захотел более копии делать. Игорька тогда Гитанов на ноги поставил, но даже он не уговорил подопечного не отказываться от своего хобби.

Галя, продолжая безостановочно говорить, провела меня по длинным коридорам апартаментов и остановилась около ниши со стеклянными дверцами.

Я хотел спросить у нее, о какой аварии идет речь, но не успел, потому что из расположенной рядом комнаты со стопкой конвертов в руках вышла Стефания Теодоровна.

— Вот вы где! — обрадовалась она. — Куда подевались? Пропустили выступление пианиста.

Галина проигнорировала вопрос подруги.

— Хочу Ване изделия Игорька показать.

Тефи расплылась в улыбке.

— Лучше я сама, Галчонок, отнеси конвертики в гостиную, скоро лотерею начнем… Ванечка, у нас есть чудо.

Хозяйка щелкнула выключателем, внутри ниши вспыхнул свет, я увидел стеклянные полки, а на них примерно пятнадцатисантиметровую копию Биг-Бена, крохотный Букингемский дворец, Лувр размером с записную книжку. Миниатюры были выполнены мастерски и, на мой не особенно искушенный взгляд, не отличались от оригиналов.

— Если внимательно изучать здания, то увидишь внутри мебель, лампы, картины, — затараторила Тефи. — Это работы Игорька. Сын в раннем детстве увлекся копиями архитектурных памятников. Лувр он сделал в семь лет.

Я не поверил своим ушам.

— Правда? Первоклассник оказался способен на труд, требующий китайского терпения? Дети ведь неусидчивы, легко отвлекаются, редко доводят начатое дело до конца.

— Это не об Игоре, — с гордостью улыбнулась Стефания Теодоровна. — Константину Петровичу кто-то подарил альбом с фотографиями дворцов и рассказами об их истории. Игорек прочитал том и сел за работу. Поверь, китайцам далеко до моего старшего сына. Он сначала попытался лобзиком пилить пластмассовые брусочки, но инструмент не подошел. Ребенок расстроился, однако не сдался…

Хозяйка дома рассказывала, восхищаясь сыном, а я внимательно слушал.

Оцените сообразительность малыша! Гарик дождался, когда в гости к родителям придет стоматолог Сергей Владимирович, и спросил у него:

— Дядя Сережа, а чем людям зубы обтачивают?

— Рано, дружок, ты о протезировании задумался, — расхохотался дантист.

— Нет, мне надо брусочки нарезать, хочу копию Лувра сделать, — пояснил сынишка Тефи. — Потом покрашу ее под камень.

Сергей Владимирович пришел в восторг от его идеи, принес ребенку свои старые инструменты, и спустя год Гарик продемонстрировал первый шедевр. Взрослые были под большим впечатлением: мальчик не только очень аккуратно склеил здание, но и сшил занавески, сделал мебель, даже, что особенно поразило отца, связал из ниток ковры, попытавшись повторить орнамент оригиналов.

— Ты умеешь

вязать? — восхитился отец, увидев творение сына.

— Прочитал книжку про разные виды рукоделия, — объяснил Игорь. — Не очень хорошо получилось, но я научусь.

Константин Петрович купил сыну массу приспособлений, верстак, кое-какие электромеханизмы, и Гарик после уроков спешил заняться своим хобби. Его поделки участвовали в разных выставках, получали медали…

— Потрясающе! — воскликнул я. — У вашего сына удивительный талант. А над чем он сейчас работает?

Стефания закрыла шкаф.

— Ванечка, пожалуйста, никогда не задавай этот вопрос Гарику. Надеюсь, ты станешь у нас частым гостем, поэтому поделюсь некоей информацией. Пятнадцать лет назад Игоря сбила на шоссе машина. Мерзавец-водитель удрал, не оказав пострадавшему помощь. На наше счастье, вскоре после наезда на то место прибыл автомобиль автоинспекции. Пострадавшего доставили в больницу, сделали несколько операций. Гарик пять дней не приходил в себя, потом очнулся. Но! Он начисто забыл, что с ним произошло. Полиция его допрашивала и ничего не добилась. Игорь отвечал: «Сидел дома, читал книгу, очнулся в клинике. Я шел по шоссе? Поздним вечером? В дождь? Вы, наверное, шутите. Что мне там делать?»

Тефи взяла меня за руку.

— Знаешь, Ванечка, жутко наблюдать своего ребенка в таком состоянии… Я пыталась пробудить в Игоре воспоминания, сказала: «Милый, ты любил сесть за руль и поехать куда глаза глядят. Иногда говорил мне: «Мама, я устал, мне надо побыть одному» — и укатывал. Я никогда не спрашивала, куда ты направляешься, знала, что просто катил по дороге, тебя успокаивало и расслабляло управление автомобилем…»

Гаишники нашли Гусева рядом с его иномаркой, у которой было спущено колесо. Произошло, судя по всему, следующее. Игорь, как обычно, уехал расслабиться, когда матери не было дома, поэтому та не видела, как сын спустился на парковку. Через некоторое время он обнаружил, что проколол баллон, и вышел сменить колесо. Было темно, шел дождь, Гарик, видимо, попытался остановить какую-то машину в надежде, что водитель ему поможет, а тот сбил его и смылся.

Стефания Теодоровна описывала сыну эту ситуацию, но Игорь лишь хмурился. И становилось понятно: он уверен, что не покидал квартиру, а потом — хоп — очутился в клинике под капельницей.

Врачи тоже не смогли помочь пострадавшему восстановить воспоминания о случившемся. Гусев здраво отвечал на все вопросы, прекрасно помнил свое детство, отрочество, юность, не забыл ни маму, ни Кирилла, ни того, что работает дантистом в поликлинике. Но события тех суток, когда случилось дорожное происшествие, словно стерли ластиком. Авария и травма головы сильно изменили Игоря. Встав на ноги, он неожиданно сказал матери: «Знаешь, я очень мучаюсь с бормашиной. И вообще я плохой врач — раздражаюсь при виде пациентов, постоянно хочу убежать из кабинета куда глаза глядят. Не сердись, я решил стать ювелиром, всегда хотел работать один в тишине. На стоматолога-то выучился по приказу отца, но навряд ли он хотел, чтобы я был несчастлив». Теперь Игорь хорошо зарабатывающий мастер, к которому выстраивается очередь заказчиков. Он помнит, как делал свои дворцы, но более заниматься этим хобби не желает, его полностью захватил процесс создания украшений. Сын стал еще молчаливее, ушел в себя. Но, как известно, во всем плохом есть и хорошее. После наезда у него возникли проблемы с речью, к нему вызвали логопеда, с ним занималась Вера — и вот уже тринадцать лет, как они муж и жена.