Тайная война воздушного штрафбата
Шрифт:
Почему-то в сознании возникли строки из одного судебно-медицинского заключения, которое Борису пришлось однажды по службе читать: «При патологоанатомическом исследовании трупа гражданина… обнаружены массовые несовместимые с жизнью прижизненные и посмертные телесные повреждения. К таковым относится полное разрушение головы: черепной оболочки и мозгового вещества, сердца, лёгких. Все вышеперечисленные телесные повреждения имеют ударносдавливающий механизм образования и произошли в момент столкновения самолёта с землёй. На момент удара… был жив и находился в кабине самолета…»
И всё-таки пока мысль о парашюте даже не возникала.
Сильный удар снизу. Теперь надо отстегнуть привязные ремни и оттолкнуться от кресла ногами. Внизу ночное море, а кресло МиГа не предназначено для приводнения, его сразу утащит на дно.
Борис выдернул вытяжное кольцо парашюта. Его резко тряхнуло. Над головой хлопнул раскрывшийся купол. Минуты полторы висения на стропах, и лётчик с головой ушёл в холодную воду. Столкновение с морской поверхностью на короткое время оглушило его. Некоторое время Борис барахтался в тёмной глубине, прежде чем ему удалось всплыть на поверхность. Вынырнул с жадно раскрытым ртом, но вдохнуть не успел. В следующее мгновение на Нефёдова будто с оглушительным воем налетел поезд — его накрыла большая волна. Ноги запутались в стропах. Борис начал тонуть. Выхватив нож, он быстрыми, точными движениями освободился от пут, потом, снова вынырнув, начал стягивать с себя куртку и сапоги. Сделать это оказалось непросто. Шторм и ветер усиливались.
Освободившись от одежды, Борис поискал вокруг глазами. За высокими волнами ничего не было видно — ни огонька, ни намёка на темнеющий вдали берег. Он находился один, затерянный посреди бушующего моря. Нефёдову стало не по себе. Будь на нём хотя бы спасательный жилет, у него было бы больше шансов продержаться до рассвета, когда, возможно, в его положении что-то прояснится. Возможно, при свете солнца он сумеет разглядеть на горизонте узкую полоску земли.
Правда, вода была достаточно тёплая, но всё равно вряд ли ему хватит сил удерживаться на плаву всю ночь.
Из-за облака вышла луна. Борис сперва не поверил своим глазам, когда увидел справа от себя в голубоватом лунном сиянии поднимающийся над волнами высоким мрачным обелиском хвост какого-то самолёта. Решив, что это его МиГ, который каким-то образом продолжает удерживаться на поверхности, Нефёдов поплыл в его сторону. Вскоре Бориса накрыла очередная волна. Когда он вынырнул, самолёта уж не было. Зато совсем рядом с Борисом плавало кресло. Борис подгрёб и мёртвой хваткой вцепился в него. И тогда, заметив пристёгнутого к креслу человека, Нефёдов понял, что перед ним враг. Только на американских и британских самолётах стояли специальные кресла, обладающие плавучестью. Лётчик был мёртв. Похоже, он умёр ещё в воздухе от полученных в бою ран. Борис отстегнул труп от кресла и с трудом стащил с окоченевшего тела спасательный жилет. Стоило Нефёдову отпустить мертвеца, как того сразу подхватила большая волна и унесла прочь.
Теперь скорее напялить спасательный жилет. В специальном отсеке кресла находилась резиновая лодка и комплект выживания. Однако новая волна вырвала из рук Бориса лодку, прежде чем он успел привести в действие её механизм наполнения воздухом.
Зато Борис съел несколько извлечённых
Очнувшись при солнечном свете, Борис обнаружил, что шторм утих. Такие грозные ночью, теперь волны ласково поднимали и опускали его, словно укачивая. Мужчина вдруг обратил внимание на боль в области правой ступни. Продолжая лежать на спине, он вытащил ногу из воды. Мизинец оказался поранен ручкой управления при катапультировании. Солёная вода разъела рану. Впрочем, Борис отнёсся к этой новости равнодушно. Стоит ли переживать из-за пустяковой ссадины, если у тебя есть большие шансы утонуть.
Борис вдруг вспомнил предсказание, услышанное им перед самой корейской командировкой от самого знаменитого Вольфа Мессинга. Перед мысленным взором Нефёдова сразу возникло худое энергичное лицо артиста с тёмными проницательными глазами, и услышал негромкий серьёзный голос: «Ближайший год держитесь подальше от воды!»
Борис повернулся на бок, собираясь взять ещё шоколад из аварийного комплекта, находящегося в катапультном кресле. Он совсем забыл, что уже давно потерял плотик. Зато увидел треугольные блестящие плавники, которые описывали вокруг него почтительно широкие круги — пока морские хищники только присматривались к двуногому пловцу. Нефёдов стал кричать и бить ногами, чтобы отпугнуть осторожных убийц. Никакого оружия при себе у него не было — пистолет и нож покоились на морском дне.
Борис приготовился к самому худшему, когда вдруг до его слуха донёсся странный гул. Вскоре над линией горизонта появилась блестящая точка, которая начала быстро увеличиваться в размерах. С борта поисково-спасательного вертолёта заметили барахтающегося в воде человека в оранжевом спасжилете, и стальная «стрекоза» повернула в его сторону. Гул турбины спугнул привлечённых кровью хищников. «Сикорский» с опознавательными знаками Военно-морского флота Соединённых Штатов завис над русским пилотом. Из него выпрыгнул матрос в гидрокостюме. Подплыв к Нефёдову, парень с добротной щекастой физиономией осведомился:
— Вы майор Гордон?
Вопрос прозвучал неожиданно, поэтому Борис замешкался с ответом. Тогда пловец прочитал фамилию на спасжилете под эмблемой австралийских ВВС в виде синего круга с красным кенгуру внутри. Убедившись, что перед ним тот, кого они ищут, спасатель махнул рукой кому-то наверху. Бориса пристегнули ремнями к спущенному специальному креслу и с помощью электролебёдки подняли на борт винтокрылой машины. «Сикорский» сразу взял курс на вражеский аэродром.
Нефёдов фактически летел в плен. Он смотрел в раскрытую дверь на морское пространство внизу и думал о том, что не имеет право подвести свою страну, близких ему людей — жену, сына. Нет, надо обязательно что-то придумать, пока не выяснилось, кто он такой. Борис исподволь бросил оценивающий взгляд на сидящих рядом бортстрелка и рослого мускулистого матроса-спасателя и едва заметно ухмыльнулся краешками губ: «Нет, ребятки! Анархиста вам не заполучить в качестве ценного трофея. У меня ещё на свободе дел хватает».