Тайная жизнь чисел. Любопытные разделы математики
Шрифт:
Превосходный геометр и специалист по математическому анализу Мишель Шаль (1793–1880) однажды оказался одурачен, как простофиля.
В 1867 году он с гордостью представил Академии наук несколько писем Паскаля, в которых убедительно доказывалось, что закон всемирного тяготения Ньютона намного раньше был открыт французским гением. Выступление Шаля произвело эффект разорвавшейся бомбы. Европейцы наконец нанесли смертельный удар англичанам!
Шаль приобрел письма — как позже и другие крайне любопытные документы — у некоего Дени Врэн-Люка. К примеру, последний продал Шалю несколько ящиков с письмами
Большая часть писем была написана на обычной бумаге и на французском языке — одно это могло бы заставить покупателя усомниться в их подлинности. Однако, как гласит английская пословица, хуже всякого глухого тот, кто не хочет слышать, и Шаль, блестящий математик, не применил в повседневной жизни те же строгие критерии, какими пользовался в мире науки.
Джеймс Джозеф Сильвестр (1814–1897) был английским математиком и любителем головоломок. Многие годы он преподавал в США, в Университете Джона Хопкинса, и сделал большой вклад в развитие математики Нового Света, однако в математическом мире он известен прежде всего как неразлучный коллега Артура Кэли (1821–1895). Небрежное отношение Сильвестра к тому, что доказано, а что — нет, вошло в пословицу. Одно из утверждений, которое он возвел в ранг теоремы, Дерфи даже назвал абсурдным.
Сильвестр обладал горячим нравом и отличался оригинальностью. В 1858 году, в то же время, когда на сцену вышел Чарльз Дарвин и его «Происхождение видов», Сильвестр опубликовал в журнале Philosophical Magazine статью, которая должна была вызвать скандал в викторианском обществе.
Статья называлась «On the Problem of the Virgins and the General Theory of Compound Partition» («О задаче о невинных девушках и общей теории составного разделения»), но, несмотря на это название, в работе не содержалось ничего провокационного. Невинные девушки, которым была посвящена статья, имели отношение исключительно к математической задаче. Она заключалась в решении системы из двух уравнений на поле натуральных чисел. Эта задача относится к непростой дисциплине под названием «комбинаторная алгебра», в частности к теории разбиений. Содержание подобных провокационных статей в 1858 году вызывало у читателей улыбку.
Немецкий математик Карл Вейерштрасс (1815–1897) считается одним из авторов логически строгого изложения математического анализа. Современные ученики шепотом проклинают ученого — именно Вейерштрассу принадлежит знаменитое определение предела и непрерывности с и :
«Говорят, что f(x) стремится к у0 при x, стремящемся к x0, если для любого > 0 существует > 0 такое, что |f(x)) — y0| < для любого х такого, что |x — x0| < »
Юность Вейерштрасса едва ли можно назвать образцовой: высокий атлетичный юноша, большой любитель пива и математики, был к тому же первоклассным фехтовальщиком. В те времена считалось нормальным, что студенты собирались в фехтовальных клубах и, соревнуясь в храбрости, вызывали друг друга на поединки. Защитная экипировка оберегала от тяжелых ран, но не прикрывала щеки, которые становились первой мишенью для ударов, так что шрамы на щеках считались
Много лет спустя, когда благодаря математическим заслугам Вейерштрасс возвысился над простыми смертными, он стал ректором Берлинского университета и рыцарем ордена «За заслуги» — высшего ордена Германии, учрежденного королем Фридрихом II. Даже докторскую степень Вейерштрасс получил не совсем обычным способом — ему была присуждена степень почетного доктора Кёнигсбергского университета.
Карл Вейерштрасс на портрете кисти Конрада Фера.
Таким необычным образом блестящий химик Роберт Бунзен (1811–1899) охарактеризовал прекрасную русскую женщину-математика Софью Ковалевскую (1850–1891) — одну из немногих женщин, которой удалось преодолеть предрассудки и занять место на математическом Олимпе.
Короткая жизнь Ковалевской (она носила фамилию мужа, геолога, дружившего с самим Дарвином) была похожа на приключенческий роман и изобиловала романтическими историями, словно предназначенными для кинематографа. Наверное, поэтому о жизни Ковалевской снято целых три фильма. Ее бабушка была цыганкой, дед происходил из благородного рода, и Софья являлась прямым потомком венгерского короля Матьяша I Корвина. Она была писательницей, феминисткой, политиком и, к несчастью, женщиной, так что весь мир порой был настроен против нее. Ковалевская близко дружила с Достоевским, Миттаг-Аеффлером и Вейерштрассом, который не слишком благожелательно относился к женщинам в науке, но согласился давать ей частные уроки. Она была первой женщиной, возглавившей университетскую кафедру, лауреатом престижной премии Французской академии наук Prix Bordin за исследования механики сложных маятников и просто красавицей, умершей в расцвете лет от осложнений после простуды. Многое в ее жизни достойно того, чтобы стать сюжетом фильма или книги.
По легенде, все началось с того, что Ковалевским нужно было оклеить стены обоями, однако обоев для детской по каким-то причинам не хватило, и ее стены оклеили листами из старых конспектов лекций Михаила Остроградского по математическому анализу, на которых можно было прочесть формулы интегрального и дифференциального исчисления. Софья пыталась расшифровать некоторые формулы и те, подобно увлекательному роману, постепенно раскрывали перед ней свои тайны. Отец Софьи, несколько старомодный генерал-лейтенант, был человеком своего времени и считал уделом женщин исключительно рождение детей. Он решительно противился тому, чтобы дать дочерям хоть какое-то образование, а о занятиях наукой вообще не могло быть и речи.
Друг семьи Ковалевских, господин Тыртов, преподнес в дар главе семейства свою книгу по физике. Софья не только прочитала ее, но и прекрасно разобралась в написанном, чем немало удивила автора. Тыртов попросил у отца Софьи разрешения давать его дочери уроки, но генерал был непреклонен. Чтобы обрести свободу, девушка заключила фиктивный брак с Владимиром Ковалевским. Для обоих супругов этот союз был чистой формальностью, но такова была цена независимости.
Продолжение истории Софьи Ковалевской вы найдете во множестве книг.