Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1

Судоплатов Андрей Павлович

Молча, в глубокой скорби стоят, склонив голову над Кировым, Кодацкий, Чудов, Ирклис, Струппе и другие. Секретари сообщают в НКВД, вызывают Медведева, санчасть. Запыхавшись, подходит отставший в большом коридоре охранник Кирова — Борисов…»

2 декабря в Ленинград приехал сам Сталин. Первым делом он и сопровождавшие его лица отправились в больницу, где лежал убитый Киров. Там Сталин опросил врачей, производивших вскрытие. На вопрос, можно ли было спасти Кирова, те ответили отрицательно. После этого Сталин приехал в Смольный. Расположившись в кабинете Кирова, Сталин по одному вызывал к себе: начальника Ленинградского НКВД Филиппа Медведева, убийцу Николаева, его жену Мильду Драуле. Затем Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов отправились в Таврический дворец, где для прощания был выставлен гроб с телом Кирова. В 22.00 гроб

с телом везут по улицам города на Московский вокзал для дальнейшей отправки в Москву.

Официальная версия убийства С. М. Кирова стала известна общественности уже через несколько дней. 16 декабря 1934 года в Москве были арестованы пятнадцать человек во главе с Г. Зиновьевым и Л. Каменевым, которых и обвинили в подготовке и осуществлении убийства Кирова.

27 декабря все газеты публикуют обвинительное заключение по делу Л. Николаева, датированное 25 декабря 1934 года. Следствие считает установленным, что «в период 1933–1934 гг. в Ленинграде из числа бывших участников зиновьевской антисоветской группы организовалась и действовала подпольная контрреволюционная террористическая группа, поставившая своей целью дезорганизовать руководство Советской власти и изменить таким способом нынешнюю политику в духе так называемой зиновьевско-троцкистской платформы».

29 декабря Л. Николаева и тринадцать его «сообщников» по приговору военной коллегии Верховного суда СССР расстреляли. Г. Зиновьева, Л. Каменева и еще пятерых «заговорщиков» из числа арестованных в Москве отправили в ссылку. Таким образом, Сталин и его окружение использовали убийство Кирова в политических целях, для развязывания в стране нового кровавого террора. На этом и основывается вторая версия убийства Кирова.

По этой версии именно Сталин был главным инициатором устранения Кирова. Эту версию впервые обосновал еще Л. Троцкий, затем ее подхватили А. Орлов, А. Рыбаков и другие. Суть этой версии такова.

В январе — феврале 1934 года в Москве прошел XVII съезд партии. На этом съезде не Сталин, а Киров стал подлинным триумфатором. При выборах в ЦК за Кирова проголосовало гораздо больше делегатов, чем за Сталина. Последнему об этом доложил Л. Каганович, который отвечал за подсчет голосов. Сталин приказал Кагановичу фальсифицировать результаты выборов. С этого момента, по мнению многих исследователей, и начался конфликт Генсека с первым секретарем Ленинградского обкома.

В отличие от большинства членов тогдашнего Политбюро, С. М. Киров был самым доступным для простых граждан руководителем. В Ленинграде его по-настоящему любили, и это уязвляло честолюбивого Сталина. В начале 1934 года он провел через Политбюро вопрос о том, чтобы Киров, как секретарь ЦК, ведавший вопросами тяжелой и лесной промышленности, срочно переехал работать в Москву. Киров в ответ проявил упрямство. И тогда Сталин стал применять обходные маневры. В августе 1934 года он пригласил Кирова совместно отдохнуть в Сочи. Там уговоры о переезде в столицу продолжились. После этого с 6 по 29 сентября Киров был отправлен в Казахстан для контроля за уборкой урожая и выполнения хлебопоставок.

Между тем, пока Киров отсутствовал, Сталин приказал наркому внутренних дел Г. Ягоде произвести перестановки в Ленинградском НКВД. В результате этих перестановок начальника Ленинградского НКВД Федора Медведя должен был заменить Иван Запорожец. Когда Киров приехал в Ленинград и узнал об этом, его возмущению не было предела. Киров тут же позвонил самому Сталину, однако тот остудил пыл сорокавосьмилетнего секретаря ЦК. Но Запорожец так и остался на посту заместителя. И именно ему приверженцы второй версии приписывают одну из основных ролей в осуществлении убийства С. М. Кирова. По их мнению, Запорожец и нашел исполнителя убийства — Леонида Николаева.

Л. Николаев до апреля 1934 года работал инструктором истпарткомиссии Института истории партии. Однако 8 апреля 1934 года партийное собрание института исключило его из партии за отказ явиться в районный комитет на отборочную комиссию по мобилизации коммунистов на транспорт и склочные обвинения в адрес руководящих работников-партийцев. В те же дни Николаева увольняют из института. И хотя через месяц его вновь восстановили в партии, на работу обратно его не приняли, и он оказывается безработным. Уязвленный Николаев пишет письмо сначала самому Сталину, а затем и Кирову. Ответа никакого. И тогда Николаев

решает переговорить с Кировым с глазу на глаз. 15 октября 1934 года он встречается с ним на улице, однако этот разговор ни к чему не приводит. И тогда в голове Николаева созревает план отмстить. Запорожец, в свою очередь, прекрасно видит состояние молодого человека. Он позволяет Николаеву постоянно «крутиться» возле первого секретаря. Естественно, охрана пропускала Николаева в Смольный по партбилету. Кстати говоря, по партбилету можно было войти в любую партийную инстанцию, кроме ЦК ВКП(б). В Смольном, как и в других обкомах, не было системы спецпропусков для членов партии, и Николаеву требовалось только предъявить свой партбилет, чтобы попасть туда, куда был запрещен вход посторонним.

1 декабря в 16 часов 37 минут в Смольном Николаев убивает Кирова. Таким образом, по этой версии НКВД руками неудачливого в жизни молодого человека и по приказу Сталина устраняет первого секретаря Ленинградского обкома.

И, наконец, третья версия этого убийства, которая менее всего исследовалась в отечественной истории, но которая так же, как и две предыдущие, имеет право на жизнь.

Эта версия основывается на том, что Л. Николаев убил С. М. Кирова… из-за банальной ревности. Дело в том, что жена Николаева, тридцатитрехлетняя Мильда Драуле, нравилась Кирову. С 1930-го по август 1933 года она работала в должности помощника заведующего сектором кадров по легкой промышленности, а затем была переведена в управление уполномоченного Наркомлег-прома по Ленинградской области на должность секретаря сектора кадров этого управления. Управление размещалось в Смольном, поэтому возможность видеться друг с другом у Кирова и Драуле была (по другим данным, жена Николаева Мильда Драуле, молодая и привлекательная женщина, работала официанткой при секретариате Кирова в Смольном и прислуживала на некоторых кировских вечеринках, став со временем одной из его подружек).

Было известно, что по своей натуре Л. Николаев был крайне закомплексованным человеком, отличался неуживчивым характером, вступал в споры с начальством. Он был к тому же, что называется, «фатально невезуч». За тринадцать лет трудового стажа его выгоняли с одиннадцати мест работы. И повезло ему только однажды: когда он, маленький и тщедушный, встретил рослую и симпатичную Мильду Драуле и та согласилась выйти за него замуж. С этого момента Николаев целиком и полностью попал под власть жены. Это именно она, будучи на три года старше его и занимая партийный пост (а Николаев тогда работал в укоме комсомола), стала двигать мужа наверх и вскоре помогла ему устроиться на работу сначала в обком, а затем и в Институт истории партии. Однако невыдержанного и истеричного Николаева выгнали и оттуда, и жена после этого, кажется, окончательно разуверилась в нем. К тому же Николаев в последнее время стал патологически ревнив, и это вконец отвратило Драуле от мужа.

Бытует еще с тех пор и предположение о том, что Николаев не только догадывался, но и доподлинно знал о взаимоотношениях Драуле и Кирова. Используя это, он через свою жену обратился к Кирову за помощью, и тот содействовал его восстановлению в партии и устройству на работу в райком, тем самым как бы подтвердив свою связь с Мильдой. Но как только Мильда собралась подать на развод с Николаевым, ревнивый супруг убил соперника.

Между тем был в этой истории еще один человек, действия которого ускорили развязку трагедии. Звали этого человека Роман Кулишер, и был он мужем родной сестры Мильды — Ольги. Личность, надо отметить, довольно своеобразная. Дважды исключенный из партии за развратные действия и интриганство, он дважды был восстановлен в партии, но своих тайных пристрастий не бросил. Во всяком случае, именно с ним многие связывали письма, которые приходили на имя Л. Николаева в апреле — декабре 1934 года и в которых во всевозможных красках описывались «взаимоотношения» Мильды Драуле и Кирова.

Моя мать, которая в 1933–1935 годах работала в НКВД в Секретно-политическом отделе, занимавшемся вопросами идеологии и культуры (в частности, ее группа курировала Большой театр и Ленинградский театр оперы и балета, впоследствии театр имени С. М. Кирова), прекрасно знала, что Сергей Миронович очень любил женщин и у него было много любовниц как в Большом театре, так и в Ленинградском. Кстати, после убийства Кирова отдел НКВД подробно выяснял интимные отношения Сергея Мироновича с артистками.