Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1
Шрифт:
Видимо, здесь уместно более подробно рассказать и о самом Шептицком. Его имя приобрело известность в 1888 году. Еще бы! Блестящий улан и баловень судьбы, наследник графского титула и богатых поместий вдруг постригся в монахи. Причем стал служить не престижному ордену иезуитов, а второразрядному — базилиан. В аристократических салонах Варшавы, Вены, Львова только об этом и толковали. Но мало кто знал, что, переходя из Католической церкви в лоно Церкви «холопской», униатской, молодой граф Шептицкий выполнял стратегическое задание самого Ватикана и папы Льва XIII. Более того, ради осуществления этого задания католической верхушке пришлось долго «уламывать» как самого «Божьего избранника», так и его влиятельных родите-лей-аристократов дать согласие на превращение не только польского перспективного офицера Романа Шептиц-кого в наставника униатской украинской паствы отца Андрия (сам Шептицкий именовал себя Андреем), но и поляка —
Поскольку предки высокородного пана Шептицкого являлись известными униатскими деятелями, на него верхушкой Римской церкви делалась большая «стратегическая» ставка как на лицо, способное в недалеком будущем с помощью базилиан укрепить пошатнувшиеся позиции австро-венгерской монархии и подавить «москво-фильское движение» на Галичине.
Вот как об этом откровенничал униатский священник и писатель Иван Рудович: «В начале 1888 года война России с Австрией казалась неизбежной… Бывший немецкий посол в Петербурге железный канцлер Бисмарк наилучшим образом оценил украинский вопрос: чтобы удержать равновесие и мир в Европе, нужно создать независимую Украину. Отрыв Украины был бы наитяжелейшей ампутацией для России. Папа Лев XIII быстро сориентировался в запутанной мировой политике… Униатские планы папы повелели ему заботиться еще больше про нашу Греко-Католическую церковь… В 1888 году папа поднял вопрос о создании украинского грекокатолического патриархата во Львове и дал поручение конгрегации по пропаганде веры разработать план этого нововведения».
В конце апреля 1888 года Роман Шептицкий в Добромильском монастыре вступил в орден базилиан под именем, как уже было сказано, Андрия (Андрея). Этим делался недвусмысленный «исторический» намек на апостола Андрея Первозванного, который, по библейской легенде, первым установил на днепровском берегу крест. И вот подобная миссия «приобщения» Украины и всей Руси к «истинной вере» возлагалась на нового избранника. Причем вопреки статуту ордена Шептицкий стал его членом без надлежащего обязательного полугодичного испытательного срока. Сыграла свою роль его «стратегическая полезность» не только для Католической и Униатской церкви, но и для разведки австрийского генерального штаба. Эту главную полезность он подтвердил еще до посвящения в базилиане, когда был послан в Россию для «ознакомления с обстановкой на Востоке».
Во время поездки Шептицкий представлялся в аристократических салонах Варшавы, Петербурга, Киева как частное лицо, как сын известного польского магната. Особенно его интересовали настроения украинских буржуазных националистов. Через некоторое время он докладывал о своих наблюдениях и выводах, потешив сердца как «шефов» в Ватикане, так и в Вене. Согласно шпионской информации будущего митрополита, Киев бурлил, выказывая резкое недовольство секретным указом министра внутренних дел царского правительства Валуева о запрете украинского печатного слова. Ссылаясь на пример украинского историка, археолога и этнографа Владимира Антоновича (тот в свое время сменил католическую веру на православную, но начал проявлять колебания в сторону Униатской церкви после известного царского указа), Роман — пока еще Роман — Шептицкий весьма оптимистически смотрит на сотрудничество с украинской интеллигенцией. По его мнению, последняя способна признать унию «как единственно правильный путь сближения украинского народа с культурой Запада».
Работа на разведку способствовала и быстрой церковной карьере. Вот ее этапы: 1888 год — монах, магистр ордена базилиан; 1890 год — игумен базилианского монастыря; 1893 год — священник; 1899 год — епископ; 1900 год — митрополит, глава Униатской церкви. Но этою Шептицкому мало. Он не менее амбициозен, чем его наставники из Ватикана. Он постоянно твердил своей пастве: «Я есть митрополит русский».
Но конечно же не только, а точнее, не столько эти амбиции вынудили униатского митрополита снова пробраться в Россию с новым шпионским заданием. Так хотели его ватиканские и генштабовские хозяева. Ведь в австрийском и немецком штабах шла усиленная подготовка к войне с Россией и крайне нужна была новая информация. Получив разрешение австрийского императора Франца-Иосифа и высочайшее папское благословение, Шептицкий, отрастив бороду и приобретя изготовленный австрийской разведкой подложный паспорт на имя юриста Евгения Олесницкого, пробрался на территорию Российской империи. Свой шпионский вояж он начал с Вильнюса, где встретился со старыми агентами, а также обзавелся новыми. С этой же целью посетил Минск, Слуцк, Витебск и другие города. Из Белоруссии он намеревался выехать на Украину, но вдруг обнаружил пропажу своего подложного паспорта. Пришлось в спешном порядке
Русская контрразведка, изучая фальшивый паспорт Евгения Олесницкого и наведя о нем справки, долго не могла поверить, что за этим именем скрывался «святой отец». Но с тех пор взяла на заметку униатского митрополита Шептицкого как опасного шпиона. Впрочем, по утверждению биографа последнего Лонгина Цегельско-го, издавшего в 1937 году в Филадельфии книгу с кратким жизнеописанием магистра базилиан, Шептицкий несколько раз побывал в России, поставляя в Вену, Берлин и Ватикан ценную информацию.
Есть много свидетельств разведывательной деятельности Ватикана в годы, предшествовавшие первой мировой войне. Особенно разветвленной была агентурная сеть в России. Епископы католических церквей Польши, Литвы, Белоруссии, Украины собирали и поставляли в резиденцию папы ценные сведения. Агенты Ватикана имелись даже в Петербурге. Со многими из них держал связь Шептицкий. Обрабатывать же инфор. ма-цию ему помогал родной брат — офицер австрийского генштаба Станислав. Впрочем, последний и сам занимался активной разведывательной работой, особенно в то время, когда являлся военным атташе Австро-Венгрии при русской армии в Маньчжурии.
Пронырливый и хитроумный характер «святого шпиона», его вышколенные с детства светские манеры помогали ему находить доверенных лиц среди русской аристократии. К примеру, немало интересной информации для Ватикана и немецкого генштаба он извлек из частых бесед с князьями Оболенскими. Ну а княгиня Наталья Ушакова являлась его тайным агентом. Об этом свидетельствует письмо-инструкция митрополита Андрея княгине Наталье, в котором за духовными наставлениями нетрудно уловить указания шпионского характера. «Это мое письмо до Вас прошу держать в полной тайне, взяв во внимание то, что моя юрисдикция является секретной… — предупреждал Шептицкий Ушакову в ответ на ее вопрос о полномочиях митрополита, поручившего ей вербовку сочувствующих Униатской церкви. — Она определена наисвятейшим отцом устно и неофициально… Наталия Сергеевна! Речь идет об очень важном. Если Россия сохранит свой яркий обряд и постепенно станет поворачиваться к единству… Россия будет влиять через Рим на весь мир и обновит весь Восток, поскольку от России зависит все на Востоке. Итак, действуйте энергично, осторожно, но про письмо мое не вспоминайте».
Еще более убедительно раскрывает нечистоплотную миссию «Андрея Новозванного» в России агентурное донесение униатского резидента в Петербурге Леонида Федорова митрополиту Шептицкому. Вот выдержка из этого письма:
«…дело строительства дредноутов и вообще усиление флота продвигается с черепашьей скоростью; в Военном министерстве работа идет оживленнее: создаются новые корпуса, расширяется авиационное дело, но основательных реформ нет и там. В Генеральном штабе ведется борьба между старыми заплесневелыми тактиками и молодыми талантливыми офицерами, причем победа склоняется в сторону первых. Во главе Военного министерства стоит абсолютный ноль — генерал Сухомлинов, во главе Академии Генерального штаба — полное ничтожество, способное только для гульбы и танцев, генерал Енгаличев. В интендантстве продолжается система воровства и взяточничества. В Министерстве иностранных дел, как говорится, и конь не валялся. Сам Маклаков — ограниченный бюрократ и тупой черносотенец. В Министерстве финансов лучше: Коковцев оставил после себя хорошее наследство и денег на черный день хватит. Но бедолага не угодил черносотенцам и Гришке, и его попросили в отставку…»
Русская контрразведка, взявшая на заметку униата-шпиона, сумела все же арестовать Шептицкого. Это случилось в начале сентября 1914 года, когда русские войска очистили от немцев Галичину. 19 сентября того же года его вывезли из Львова в Россию. Содержание под стражей было, правда, довольно условным. Ехал митрополит в салон-вагоне в сопровождении личного духовника Боцяна (ректор униатской семинарии), личного секретаря монаха Гродского, личного слуги. Почетный арест и особое содержание столь опасного для России человека объяснялись не только его высоким положением, но и той благосклонностью, которой он пользовался у многих приближенных к царю аристократов. Коварный и двуличный Шептицкий поспешил утвердить эту благосклонность даже в царском мнении. Он направил Николаю II приветственное письмо, в котором выражал радость по поводу «победы русской армии и воссоединения Червонной Руси с Россией», а также в связи с тем, что «трехмиллионное русское население Галичины радостно приветствует русских воинов как своих братьев». И это месяц спустя после того, как, возмущенный именно радостной встречей русской армии населением Галичины, он обратился к своей «предательской пастве» с угрожающим посланием, в котором призывал верующих строго исполнять свои обязательства «перед Богом и кесарем», обещал страшную кару всем, кто будет приветствовать русскую армию и тем более способствовать ей.