Тайная жизнь Лизы
Шрифт:
Она сказала даже, что теперь ей нравятся волосы на спине Билла. В этом я особого смысла не увидела, но не стала вдаваться в детали.
Ас-следопыт Толстый Джо купил себе велотренажер с контролем веса и завел подружку. Две недели он пытался подключить руль велотренажера к кардиомонитору, спидометру и микроволновке, но затем встретил в чате Венеру и теперь выходит из своей комнаты еще реже, чем раньше. Говорит, что очень влюблен. Если, конечно, предположить, что Венера – это «она». Он сказал мне, что они встретятся как-нибудь в реальности. Он говорил, что собирается сделать ей предложение руки и сердца
Что до Симы, то она закончила бизнес-курсы и, покинув солнечный Балхэм, отправилась в утонченный Гарвард писать диссертацию о чем-то страшно сложном, чтобы избежать брака с богатым троюродным братом из Мадраса. Теперь она должна до двадцати девяти лет найти себе мужа. Он даже может быть и не индус, только бы умел правильно есть карри.
Вскоре после приезда в Штаты Сима съездила в Нью-Йорк, чтобы провести неделю с Брайаном и с его невестой Анжеликой. Она отлично провела время в их компании и прислала мне открытку со статуей Свободы, в которой подтверждала, что у Брайана действительно замечательная квартира в одном из лучших кварталов Манхэттена. Ну а теперь угадайте? Все-таки из его квартиры не виден Централ-парк! Я не смогла сдержать улыбки, когда читала это.
Его невеста, Анжелика Пирони, сама написала мне письмо с благодарностью за то, что я помогла Брайану преодолеть его «фобию», которая их разделяла. Похоже, Брайан стал даже гулять с ее собакой. Она сказала мне, что я тоже должна приехать, но думаю, я подожду еще лет шесть. Надеюсь, к тому времени мы с Брайаном действительно сможем посмеяться над теми хитросплетениями вранья, которыми я опутала его во время приезда в Лондон.
Оглядываясь на прошлое, я не могу себе представить, о чем я тогда думала. Какую низкую самооценку я давала себе. И кроме того, мои действия подразумевали также, что я была невысокого мнения о Брайане, если считала, что он не захочет общаться со мной, узнав, что я не сильно преуспела в жизни. Такое предположение оскорбительно для человека таких широких взглядов и такого благородства. Я вспоминаю с содроганием и понимаю, как мне повезло, что у меня по-прежнему есть американский друг.
Остается Ричард. Из всех людей, с которыми я так ужасно поступила, он дольше всех ни за что не хотел простить меня. После дурацкой истории с похищением собаки ему сделали отметку о ношении незначительного количества марихуаны, но этого предупреждения было достаточно, чтобы его уволили из бухгалтерии. Обвинение в хранении наркотиков равняется увольнению. Его начальство не интересовали смягчающие обстоятельства, и прошло довольно много времени, прежде чем Ричард начал находить что-то хорошее в вынужденном уходе. Естественно, он чувствовал, что и я виновата в том, что, к огорчению матери, ему пришлось записаться на получение пособия. Он прислал мне язвительное письмо, вложив в него компакт-диск группы «Blur», который я подарила ему на Валентинов день, и попросил немедленно вернуть его сборники телесериала «Башни Фолти». Это означало конец наших отношений. И мне даже невозможно было притворяться, что я не заслужила его презрения.
Но однажды, когда я раздумывала о том, что он вряд ли мне когда-нибудь позвонит, я показала Мэри
Мэри посмотрела на рисунок, сравнивая его с реальностью.
– Действительно здорово, – сказала она.
– Знаю, что здорово, – полувсхлипнула я. – Он невероятно талантлив. А я его потеряла!
– Ну что ж, – резко ответила Мэри. – Мне кажется, это будет тебе уроком. Можно я возьму? – спросила она.
– Зачем? Это все, что у меня от него осталось.
– Я верну, – пообещала она. И выполнила обещание. Но только после того, как показала рисунок Арабелле Гилберт, и Арабелла, которая после появления на передаче «Саут Бэнк шоу» начала изображать этакую ренессансную покровительницу искусств, сделала Ричарду первый заказ на портрет для светской хроники. В результате потрясающий портрет Арабеллы Гилберт в виде Дианы Охотницы украсил обложку приложения к «Санди таймс». Публика приветствовала появление нового таланта в лице Ричарда, критика осыпала его похвалами, чувствуя, что наступило время, когда молодые художники начали наконец рисовать нормальными красками, а не слоновьим пометом. О нем заговорили. Мама не могла поверить, что я упустила его.
– Я всегда знала, что из него что-нибудь получится, – заявила она, демонстрируя потрясающую избирательность памяти. – Ты могла бы ходить вместе с ним на все эти светские вечеринки.
– Знаю. Но я все профукала.
– Почему бы тебе не попробовать еще раз?
Действительно. Я делала в своей жизни и более глупые вещи.
Мэри стояла рядом со мной, готовая отключить телефон, если разговор начнет принимать идиотский характер.
– Вздохни глубоко и улыбнись, прежде чем начнешь говорить, – советовала мне она, словно я была одна из ее клиенток. – Дай ему услышать улыбку у тебя в голосе. Говори с ним, как говорила бы просто с приятелем.
Я растянула рот в усмешке и набрала номер Ричарда. «Говорить, как просто с приятелем». Но я не могла. Я собиралась говорить со своим самым любимым человеком. По-настоящему любимым человеком. С любимым, которого я потеряла. Еще до того, как на том конце сняли трубку, я зарыдала:
– Ричард, мне очень плохо без тебя. И так будет всегда.
На другом конце молчали.
Потом он согласился выпить со мной чашку чая в знак благодарности за косвенную помощь в установлении контактов с Арабеллой, что стало началом его блистательной карьеры. После третьей бутылки вина я согласилась позировать ему голой для картины «Рождение Венеры». Не нужно объяснять, что произошло потом, но когда на следующее утро мы проснулись на куче подушек в его мастерской, прикрытые только заляпанным краской покрывалом, наш великий роман возобновился с новой силой.
Через два месяца Ричард уже подыскивал новую квартиру. Квартиру, в которой должно быть много света и достаточно места для двух творческих личностей. Больше я никогда и ни за что не буду врать. Просто уже не смогу.