Тайник на Эльбе

Насибов Александр Ашотович

Разведчики полностью экипированы, снабжены всем необходимым; у них несколько комплектов хороших документов. Это подлинные бумаги. Об их прежних владельцах все, известно. Таким образом, можно не беспокоиться и за специальную проверку, если она будет произведена по месту жительства тех, на кого документы выписывались.

Это все. Остальное зависит от Аскера. Его задача — закрепиться в городе, выждать некоторое время, затем нащупать остбургское антифашистское подполье. В этом должен помочь Отто Шталекер. Ланге свяжет Аскера с ним, потом исчезнет. Ему нельзя оставаться в городе. Правда, Ланге изменит

внешность, у него будут другие документы, но все же опасно; вдруг произойдёт случайная встреча с людьми, которые его хорошо знают!… Предусмотрено, что, выполнив свою миссию, Ланге с документами возвращающегося из отпуска солдата выедет на Восток. На территории Польши, в одном из местечек по пути следования, его будут ждать, проведут к партизанам, а те переправят через линию фронта.

Итак, Аскер будет действовать один. На случай особых, чрезвычайных обстоятельств, в которых он мог бы оказаться, ему сообщена ещё одна явка — адрес того самого разведчика, о котором упоминал полковник Чистов. Но это — на самый крайний случай.

Остбург!… Аскер откидывается в кресле, прикрывает веки. Перед глазами встаёт главная магистраль города, сплошь застроенная тяжёлыми серо-дымчатыми зданиями с крутыми островерхими кровлями, пересекающие её улочки, которые ведут на рабочие окраины, к заводам… Особенно отчётливо видит Аскер кладбище — оно на пригорке, окаймлено двумя рядами тополей; слева, если идти от города, небольшое строение: красные стены, два окна, крыша из волнистого железа. Это и есть сторожка Лотара Фиша… И ещё — узкое высокое здание со стрельчатыми окнами, с башенками по углам кровли и четырьмя шпилями — бывший музей палеонтологии, а ныне гестапо Остбурга…

Разговор закончен. Лыков встаёт. Быстро подымается с кресла Аскер.

— Кажется, все. — Генерал протягивает ему руку. — Возвращайтесь!

«Возвращайтесь» — так Лыков говорит всегда, провожая кого-нибудь из своих в дальний и опасный поиск.

— Спасибо, Сергей Сергеевич!

Аскер крепко пожимает руку начальника. Они обнимаются.

— Береги себя, — чуть слышно шепчет генерал. — Лучше гляди, сынок.

Аскер вновь благодарит Лыкова, спешит скорее попрощаться с Рыбиным и Чистовым. Это очень трудные минуты.

— Позовите Герберта Ланге, — говорит генерал.

Ланге входит в кабинет. О, сейчас у него другая походка, совсем другие глаза!

С ним прощаются так же тепло.

— Возвращайтесь, — говорит и ему генерал Лыков. И прибавляет: — Мы ждём вас, товарищ. А потом поедете к себе, в новую Германию!

— Вернусь, обязательно вернусь. — Ланге широко улыбается, большими ладонями бережно берет руку советского генерала, осторожно пожимает. — Ещё раз спасибо. Спасибо, что поверили. За все спасибо!

Глава девятая

1

Налёт советских бомбардировщиков на расположенные по окраинам Остбурга военные заводы начался поздно ночью. Вскоре в районе заводов заревом было освещено полнеба, оттуда доносился грохот рвущихся бомб, залпы зениток, скороговорка крупнокалиберных пулемётов.

После окончания налёта шеф гестапо Остбурга штандартенфюрер Гейнц Больм покинул убежище, отдал необходимые распоряжения и вернулся домой. Он тотчас же лёг, надеясь провести в постели

хоть остаток ночи. Надо было отдохнуть — утром предстояло множество дел.

Отдохнуть, однако, не пришлось. Резкий телефонный звонок поднял Больма с постели. Говорил дежурный. Голос его звучал взволнованно. Дежурный доложил: ограблено железнодорожное отделение рейхсбанка. Вскрыты три самых крупных сейфа, в которых было около полумиллиона марок. Кража совершена во время бомбёжки, когда сторожа больше думали о собственной безопасности, нежели об охране порученного объекта.

— Понятно, — сказал Больм. — Все понятно, кроме одного: за каким дьяволом вы звоните мне? Или нет уже на свете уголовной полиции с её филёрами?

Дежурный замялся:

— Здесь директор банка господин финансовый советник Грубих…

— Дайте трубку господину Грубиху.

— Здравствуйте, господин штандартенфюрер Больм!…

Шеф гестапо отодвинул от уха трубку — так громко звучал в ней взволнованный голос финансового советника.

— Ну-ну, — сказал Больм, — говорите потише, я, слава богу, не глухой.

Торопясь и нервничая, Грубих рассказал о краже. Тяжёлые последствия ждут банк, если деньги не будут найдены. Дело так серьёзно, что он, Грубих, был вынужден позвонить в Берлин рейхсминистру Шахту, и тот возмущён царящими в Остбурге порядками.

Внезапно разговор был прерван. Штандартенфюрера Больма вызвал Берлин. Шефу гестапо Остбурга было приказано помочь уголовной полиции в расследовании происшествия в банке.

Больм положил трубку, затем соединился с дежурным и приказал прислать автомобиль.

— Слушаюсь, — ответил дежурный.

— Вызовите и направьте в банк оперативную группу.

— Она здесь и сейчас выезжает, господин штандартенфюрер.

— Хорошо. Где штурмфюрер [14] Адольф Торп?

14

Штурмфюрер — чин в СС, соответствует лейтенанту.

— Полагаю, дома.

— Поднять немедленно. И — собак. Собак с проводниками. Проследите, чтобы обязательно был Цезарь.

— Ясно, господин штандартенфюрер.

— Моя машина?

— Уже выслана.

Закончив разговор, Больм начал поспешно одеваться. Вскоре за окном заурчал мотор «мерседеса».

Помещение банка, в котором находились главные сейфы, было расположено под землёй. И сейчас большой бетонированный подвал, залитый ярким светом электрических ламп, с раскрытыми настежь дверями трех сейфов, с проломом в стене, представлял странное зрелище…

Войдя в хранилище, штандартенфюрер Больм проследовал к работникам, возившимся у одного из сейфов. Среди них выделялся рослый молодой человек в отлично сшитом костюме. Это был штурмфюрер Адольф Торп.

Он подвёл начальника к стене, указал на пролом.

— Конец подкопа, — сказал Торп. — Начали метрах в двадцати отсюда, в люке канализационной системы. Придумано ловко. Вырытую землю ссыпали вниз, и текущая по трубе вода уносила её.

У входа послышался шум шагов, лай: прибыли проводники с ищейками. Впереди шёл солдат с чёрной овчаркой. Это был лучший вожатый с Цезарем.