Тайник
Шрифт:
— В этом смысле мне за тобой не угнаться, мама, — был его лаконичный ответ.
— Ты меня просто бесишь. Ничего удивительного, что твой отец…
Она замолчала.
Он склонил голову к плечу и сардонически улыбнулся. Но сказать ничего не успел, так как в кабинет вошла Джудита Краун. В руке она держала несколько отпечатанных листков. В них, объяснила она, содержалось истолкование законов «Retrait Linager».
Маргарет интересовало только одно: согласится или не согласится адвокат заняться ее делом, чтобы она, в свою очередь, могла заниматься своим. У нее были большие
Здесь, в отличие от других островов пролива, закон не позволяет людям оставлять своих отпрысков без наследства, сказала она. Более того, здесь нельзя даже продать свою собственность до кончины и надеяться обмануть закон таким способом. Если родитель задумал продать свое поместье, то дети имеют первостепенное право на его приобретение и по той цене, которую за него просит продавец. Но конечно, если они не могут себе такого позволить, то родитель вправе продавать, сколько ему угодно, а также отдавать деньги на сторону или тратить иным способом до смерти. Однако и в том и в другом случае родителю надлежит сначала уведомить своих детей о намерении продать то, что в противном случае составило бы часть их наследства. Совокупность этих мер обеспечивала удержание земельной собственности в пределах одной семьи, при условии, конечно, что семья располагала достаточными средствами, чтобы владеть ею.
— Насколько я понимаю, ваш отец не проинформировал вас о намерении продать поместье до своей смерти, — обратилась мисс Краун прямо к Адриану.
— Разумеется нет! — сказала Маргарет.
Мисс Краун ждала, когда Адриан подтвердит ее заявление. Она сказала, что если дело и вправду обстоит именно так, то отсутствие большой части наследства можно объяснить только одним обстоятельством. Очень простым, кстати.
— А именно? — вежливо поинтересовалась Маргарет.
А именно, что мистер Бруар никогда и не владел той частью собственности, которая, как все считали, ему принадлежит, ответила адвокатесса.
Маргарет уставилась на нее.
— Абсурд какой-то, — сказала она. — Конечно владел. Он владел этим поместьем много лет. И им, и всем остальным. Оно принадлежало ему. Слушайте. Он не был ничьим арендатором.
— Ничего подобного я не утверждаю, — ответила мисс Краун. — Я просто хочу сказать, что все, считавшееся его собственностью, все, приобретенное им за свою жизнь или, по крайней мере, за годы, проведенные на острове, на самом деле приобреталось им для кого-то другого. Или кем-то другим по его указке.
Выслушав это, Маргарет почувствовала, как к ней подступает ужас, который она не хотела даже признавать, а тем более смотреть ему в лицо.
— Это невозможно! — услышала она собственный хрип и тут же почувствовала, как ее бросило вперед, словно ей объявили войну собственные ноги. Не успев опомниться, она уже нависла над столом адвоката,
— Мама…
Адриан тоже поднялся. Маргарет повернулась и увидела, как он набрасывает кожаный пиджак, очевидно собираясь уходить.
— Мы узнали все, что хотели…
— Ничего мы не узнали! — завопила Маргарет. — Твой отец всю жизнь тебя обманывал, и я не позволю ему обмануть тебя еще раз, после смерти! У него были тайные счета и собственность, не упомянутая в завещании, и я намерена до нее докопаться. Я намерена передать их тебе, и ничто — слышишь, ничто! — меня не остановит.
— Он обхитрил тебя, мама. Он знал…
— Нет, не знал. Ничего он не знал.
И она снова накинулась на адвокатессу, как будто это Джудита Краун нарушила ее планы.
— Тогда кто? — потребовала она ответа. — Кто? Одна из его мелких шлюх? Вы это хотите сказать?
Мисс Краун, похоже, понимала, о чем говорит Маргарет, потому что ответила:
— Это был кто-то, кому он мог доверять, как я считаю. Доверять беспредельно. Человек, который поступил бы с этой собственностью так, как хотел бы он, невзирая на то, кому она принадлежит формально.
Естественно, это могла быть только она. Маргарет поняла это, еще не услышав имени, и ей показалось, будто она знала это с самого начала, еще с тех пор, когда услышала завещание. Во всем божьем свете был только один человек, которому Ги мог доверить все свои приобретения и который хранил бы их сколь угодно долго, а в момент своей смерти, или раньше, если того потребуют обстоятельства, распорядился бы ими согласно его воле.
И почему она раньше об этом не подумала, удивлялась Маргарет.
Ответ был прост. Она не подумала об этом потому, что не знала закона.
Вспыхнув с головы до пят, она вылетела из конторы на улицу. Но поражения не признала. Она еще поборется, и ее сын должен это знать. И она повернулась к нему.
— Мы поговорим с ней немедленно. Она твоя тетка. И она знает, что правильно, а что нет. И если несправедливость того, что было сотворено у нее на глазах, еще не дошла до нее… Он всегда был для нее божеством, не больше и не меньше… А он был безумцем и скрывал это от нее. Он скрывал это от всех, но мы докажем…
— Тетя Рут знала, — без всякого выражения ответил Адриан. — Она знала, чего он хочет. И поддерживала его.
— Не может быть!
Маргарет вцепилась в его руку с силой, которая должна была заставить его понять и увидеть. Пора ему препоясать свои жалкие чресла и отправиться на бой, а если он сам не в силах, то она его заставит.
— Он должен был сказать ей…
«О чем? — спросила она себя. — Что такое мог Ги сказать своей сестре, чтобы заставить ее поверить: все его дела делаются для их же блага — его, ее, его детей и всех остальных? Что он ей сказал?»