Тайник
Шрифт:
Дойдя до середины центрального прохода, архивариус услышал новый звук, словно кто-то волочил по полу ковер. В силу удачного расположения проходов и полок направление звука определялось довольно легко. Он исходил из дальнего левого угла Подвала.
Паскис торопливо зашаркал к тому месту, где центральный коридор пересекался с поперечным. Тактика была прежней: сделав несколько шагов, архивариус застывал на месте и прислушивался. Вдруг он услышал шаги где-то позади и усомнился в правильности выбранного направления. Но вскоре они сменились негромким топотом впереди, что доказывало, что пришелец скрылся в левом углу Подвала,
Паскис так увлекся выслеживанием незваного гостя, что забыл об опасности. Но вдруг до его ноздрей долетел легкий запах, похожий на аромат одеколона. Он понял, что пришелец совсем близко. Вполне закономерно возник вопрос: а что делать, если поиски увенчаются успехом? Остановившись, он стал прикидывать, насколько разумна будет подобная конфронтация, но тут шаги возобновились снова. На этот раз походка незнакомца была быстрой и достаточно четкой. Паскис не смог определить точное направление шагов, но их все более громкое звучание говорило о том, что пришелец направляется в его сторону.
Паскис в ужасе застыл, потом мелкими торопливыми шажками припустился вдоль полок в направлении, которое не пересекало траекторию движения незнакомца и не отрезало ему пути к лифту. Когда архивариус оказался достаточно далеко, чтобы столкнуться с незнакомцем даже случайно, он остановился, чтобы перевести дух. Стоя за полками, он смотрел в сторону главного коридора. Пришелец шел в сторону лифта боковыми проходами. Паскис слышал шаги и даже на секунду увидел мужчину в темном костюме и низко надвинутой шляпе, мелькнувшего в просвете между полками. Это произошло так быстро, что Паскис вряд ли сумел бы его разглядеть, даже если бы знал, кто это.
Он продолжал стоять на месте, пока вдали не послышался стук закрываемой дверцы лифта. Показалось, что он слышит приглушенные голоса, но полной уверенности не было. Постояв еще несколько минут на тот случай, если незваный гость использовал лифт как уловку, чтобы обмануть его и незаметно остаться в архиве, Паскис, собравшись с духом, осторожно двинулся к двери. Выглянув из-за полок, он увидел свой стол. Рядом никого не было. Вернувшись на рабочее место, он как подкошенный рухнул на стул. На столе, рядом с пачкой заявок, лежала ручка, которую он передал Долишу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Монахиня, сидевшая в приемной психиатрической больницы Святой Агнессы, была такой же невзрачной и потрепанной временем, как и само здание. Скроив недовольную гримасу, она уставилась на Пула сквозь толстые стекла грязноватых очков. Его отечная физиономия и побитый вид особого доверия не вызывали.
— Я пришел навестить свою тетушку, — заявил Пул, еле ворочая распухшим языком. — Ее зовут Лина Просницкая.
Монахиня продолжала молча смотреть на него.
— Мадам, я пришел, чтобы повидать Лину Просницкую.
На этот раз он тщательно выговаривал слова.
Монахиня встала и исчезла за дверью позади стола, оставив Пула в некотором недоумении. Он облокотился о стойку, отделявшую посетителей от служебной территории, и стал изучать стол, надеясь обнаружить что-нибудь интересное. Среди разбросанных газет лежала засаленная книга посетителей. Натюрморт довершала кружка с кофейной гущей и две тарелки с крошками. Преодолевая боль в ногах, Пул прошел через дверцу в стойке и заглянул в книгу посетителей. Последняя запись была сделана две
Пул надеялся, что услышит шаги возвращающейся монахини, но, видимо, дверь обеспечивала надежную звукоизоляцию или сестра передвигалась абсолютно бесшумно. Дверь неожиданно распахнулась, и она появилась в компании монахини помоложе, которая, впрочем, выглядела столь же невзрачно. Обнаружив Пула на запретной территории, монахиня нахмурилась и, подойдя к столу, с треском захлопнула книгу.
— Сестра Пруденс проводит вас к доктору Вестехью.
Сестра Пруденс стояла, не поднимая глаз. Взгляд ее сосредоточился где-то на уровне живота Пула. Потом она повернулась и вновь открыла дверь, через которую пришла. Смущенно взглянув на старую монахиню, Пул последовал за молодой. Они прошли по короткому темному коридору, миновали две стальные двери, каждую из которых сестра Пруденс отпирала ключом, а потом запирала за собой. Затем последовал коридор с решетчатыми стенами. За решетками сидели, лежали или бесцельно ходили пожилые мужчины в причудливых нарядах, представлявших собой живописную смесь из больничной одежды и собственных лохмотьев. С каждой стороны находилось человек пятнадцать. На Пула и его спутницу пациенты не обратили никакого внимания. Да и присутствия себе подобных они явно не замечали. В воздухе стоял тошнотворный запах пота, мочи, испражнений и протухшей воды.
Сестра Пруденс шла, опустив голову. Это зрелище давно стало для нее привычным. Пройдя через очередную стальную дверь с тем же ритуалом отпирания и запирания замков, они вдруг очутились в некоем подобии райской обители, где раздавалось ангельское пение. Звуки неслись из открытой двери, выходящей в холл. Заглянув туда, Пул увидел хор девочек, которым дирижировала солидная монахиня. На вид большинству воспитанниц — или послушниц? — было не больше двенадцати, однако старшие уже носили рясы. Пул застыл в дверном проеме. Девочки его заметили, и пение прекратилось.
Пул встретился взглядом с одной из тех, кто был одет в рясу. Лицо показалась ему знакомым. Судя по взгляду, она тоже его узнала. И тут Пул все понял. Просто поначалу его ввел в заблуждение ее наряд. Это была одна из тех проституток, что ежедневно прогуливались под его окнами. Смутившись, он медленно отступил назад и поспешил к сестре Пруденс, которая ждала его в конце коридора.
— Кто это?
— Послушницы, — ответила сестра, не поднимая глаз.
Пройдя еще через одну дверь, они очутились в коридоре, по обе стороны которого тянулись массивные металлические двери. Некоторые сотрясались от ударов, наносимых изнутри. Одна из дверей в конце коридора была открыта, и Пруденс подвела к ней Пула. Переступив порог, он попал в кабинет, похожий на тюремную камеру.
Через немытое окно в комнату сочился тусклый желтоватый свет. За столом сидел полный мужчина в несвежей белой рубашке. Маленькую голову украшали пышные баки, ниспадавшие к подбородку. Лицо было серым и усталым, но глаза горели как у ребенка, не спящего по ночам. Он пригласил Пула войти.
— Когда мы закончим, я отведу посетителя к вашей двери, сестра.
Сестра Пруденс чуть заметно кивнула и выплыла из комнаты.
— Вы ищете Лину Просницкую? — спросил доктор Вестехью.