Тайное место

Френч Тана

– И вы вернули ключ мисс Арнольд.

– Да. В девять. Можете проверить.

Проверим обязательно. Вслух я этого не сказал. И достал фотографию.

Взгляд Ребекки притянуло к ней как магнитом. Я держал фото картинкой к себе, пощелкивал пальцем по краешку. Ребекка попробовала вытянуть шею, не двигаясь с места.

– Вчера вечером по пути сюда вы прошли мимо Тайного Места. И когда ходили в туалет, тоже. И потом, по пути обратно. Так?

Вопрос заставил ее отвлечься от фотографии. Широко раскрытые,

удивленные глаза, теряется в догадках.

– Ага.

– Вы туда заглядывали?

– Нет.

Я скептически посмотрел на нее.

– Мы торопились! Сначала были заняты проектом, а потом надо было вернуть ключ вовремя. Про Тайное Место даже не вспоминали. А что? – Рука потянулась за фотографией; длинные тонкие пальцы, она будет высокой женщиной. – Это…

– Там ведь вывешивают секреты. Твои среди них есть?

– Нет.

Никаких раздумий, ни секунды паузы. Не лжет.

– Почему нет? У тебя вообще нет секретов? Или ты предпочитаешь ими не делиться?

– У меня есть подруги, – ответила Ребекка. – С ними я и делюсь своими секретами. А не со всей школой. Пусть даже анонимно.

Она подняла голову, голос внезапно окреп, зазвучал громко и уверенно, заполняя всю комнату. Она гордилась своими подругами.

– А подруги, конечно, делятся всеми своими секретами с тобой?

Пауза. На долю секунды она замерла с открытым ртом. Потом нашлась.

– Я все про них знаю.

Все тот же звенящий голос, радость. И даже уголки губ приподнимаются в почти улыбке.

У меня перехватило дыхание. Вот оно. Сигнал, которого я ждал. Тревожный огонек. Горит все ярче, разбрасывая вокруг разноцветные искры.

Совсем другое дело, сказала Конвей; совсем не то что компашка Джоанны. Да не то слово, блин.

– И вы храните секреты друг друга. И никогда не разболтаете.

– Нет. Ни за что. Никогда.

– То есть, – продолжил я, – это не твое?

И фото – прямо в руку Ребекке.

Задохнулась, почти всхлипнула, тоненько. Рот испуганно приоткрылся.

– Кто-то вывесил это в Тайном Месте вчера вечером. Это была ты?

Ее как будто затянуло в фотографию. Вопроса она, кажется, не слышала, по крайней мере, дошло до нее не сразу. Потом все же ответила:

– Нет.

Не врет: сейчас ее на это просто не хватит. Вычеркиваем еще одну.

– А кто?

Ребекка с трудом оторвала взгляд от фотографии.

– Это не мы. Не я и не мои подруги.

– Почему ты так уверена?

– Потому что никто из нас не знает, кто убил Криса.

Она вернула мне фотографию. Конец истории. Выпрямилась, подняла голову и смотрела мне в глаза, не мигая.

– А если бы тебе пришлось угадывать, чьих это рук дело. Вот приперли тебя к стене и требуют, чтоб угадала. Что бы ты сказала?

– Что угадывать? Кто сделал эту карточку или… про Криса?

– И

то, и то.

Ребекка равнодушно пожала плечами, типичный тинейджер, родители от таких жестов по стенкам ходят.

– Когда ты говоришь про своих подруг, понятно, что они много для тебя значат. Правильно?

– Да.

– Рано или поздно все узнают, что вы четверо, возможно, как-то связаны с этой фотографией. Это факт, ничего не поделаешь. Если бы у меня были друзья, которые мне дороги, я бы постарался сделать так, чтобы убийца не заподозрил, что у них есть информация о нем. Даже если для этого пришлось бы отвечать на неприятные вопросы.

Ребекка задумалась.

Кивком указала на фотографию:

– По-моему, это просто чья-то выдумка.

– И не кого-то из вас, говоришь. Значит, Джоанна Хеффернан или кто-то из ее подружек. Кроме них в здании никого не было в это время.

– Это вы сказали, не я. Я ничего не знаю.

– А могли они такое придумать?

– Может быть.

– Но зачем?

– Может, скучно было, – пожала она плечами. – Хотели поразвлечься, заварить кашу. И вот вы здесь.

Ноздри раздуваются: поразвлечься. Да уж, Ребекка определенно невысокого мнения о свите Джоанны. С виду кроткая овечка. Но вовсе не такая кроткая внутри.

– А Крис? – спросил я. – Как ты думаешь, кто это сделал?

Ребекка ответила сразу, не задумываясь:

– Парни из Колма. Я думаю, они пробрались сюда целой толпой, хотели устроить розыгрыш, спереть там что-нибудь или раскрасить. Пару лет назад они так же пролезли к нам на футбольное поле ночью, с баллончиками краски, и нарисовали… – Она слегка покраснела и явно не собиралась пояснять, что именно нарисовали. – Думаю, опять собрались устроить что-нибудь в этом роде, а потом подрались, и…

Она плавно развела руки, словно выпуская в пространство образ ночной потасовки.

– А Крис стал бы в таком участвовать? Выбраться ночью из школы, устраивать розыгрыши?

Ребекка отвлеклась, словно вглядываясь в возникшую в памяти картину:

– Да. Он мог.

Голос опять изменился, помрачнел, что ли. Крис Харпер не был ей безразличен. В хорошем смысле или плохом, я не понимал, но чувство было очевидно сильным.

– Если сказать про Криса что-то одно, что бы это было? – спросил я.

– Он был добрый, – неожиданно ответила Ребекка.

– Добрый?

– Как-то раз мы тусовались неподалеку от торгового центра, и мой телефон начал глючить, все фотографии пропали. Парни начали нести всякую чушь, типа “о-о-о, а что там было, фотки твоих…” – Опять покраснела. – Глупости всякие. А Крис сказал: “Дай-ка глянуть”, взял телефон и стал чинить. Эти идиоты со смеху покатывались, а Крису было все равно. Он все исправил и вернул мне телефон.

Конец ознакомительного фрагмента.