Тайное становится явным
Шрифт:
– Хорошая фамилия. Звонкая… Исходя из этого, товарищ полковник, я не собираюсь врать и шипеть гадюкой, а готов ответить на все вопросы и даже дать вам пару деликатных советов. Например, как обустроить Россию… В этой комнате никого не убивали, нет?
– Это комната для допросов. Расстреливают в подвале. Там же цементируют и ставят крест. Вы исчезли из Москвы в октябре прошлого года. Нам нужны письменные показания, где, с кем и как вы провели последующие месяцы. Вам дадут бумагу, ручку. И время. Суток хватит?
– Хватит. Если пожрать дадите. Торчу у вас два дня, понимаешь, за миску водорослей и кусман черняги. Совесть
– Не будем вдаваться, Павел Игоревич, в технику и специфику. Пианист играет, как умеет. У каждого свой сектор и зона ответственности.
– Хреново играете, уважаемые. Опять профукаете страну. Весь ваш коллективный интеллект только и может латать дыры в бардаке да носиться за миражами. А страна, между прочим, уплывает. В ваших рядах заговорщики… Ах, простите, не так выразился – ВЫ в рядах заговорщиков. Вся деятельность «Бастиона» есть не что иное, как элемент планомерной работы наиболее «продвинутой» части Ордена. Как вам это нравится? «Росгаз» под Орденом, контакты с китайцами – под Орденом… А ваша, собственно, заслуга, я имею в виду зазнаек из «Бастиона», состоит в отстреле зомбированных идиотов из НПФ да в выклянчивании «гуманитарки», которая успешно разворовывается. Да и сами вы, товарищ полковник, – уж не знаю кто такой. Может, и вы один из новых?..
– Умерьте свой пыл, Павел Игоревич. С проблемами внутри организации мы как-нибудь справимся.
– Да хотелось бы не «как-нибудь», а как надо… Ладно, будет трепаться. Тащите хавку.
– А вам больше подойдет смирение. Я удаляюсь, Павел Игоревич, сейчас вам принесут бумагу, кофе, и займитесь, наконец, делом. В шесть утра подадут завтрак, тогда и отдохнете. Апельсинов не обещаю, но, думаю, калорий хватит. О вашей дальнейшей судьбе сообщат отдельно.
– А о судьбе моих спутников?
– Они в порядке. Красилина дает показания, соплячка дерется ногами. Это не вы ее приучили?
– Ее жизнь с волками приучила… Вы гарантируете их безопасность?
– С удовольствием.
– Девочка потеряла отца – крупного чиновника из «Росгаза». С Русаковым были расстреляны некто Раневич, Сынулин и две женщины, их сопровождающие. Компания летела на базу отдыха «Орлиная сопка». Разумеется, ликвидировавшие их люди не сообщат о содеянном родным и начальству. Не могли бы вы об этом позаботиться?
– Мы решим этот вопрос.
– Когда нас арестовали, у меня при себе находилась крупная сумма денег. Четыре тысячи долларов и около сорока тысяч рублей. Это наши деньги… Мы их заработали своим потом… Надеюсь, про них не забудут в случае… в случае благоприятного разрешения нашего вопроса?.. Почему вы так смотрите? У кого не все дома – у меня или у вас?
– Павел Игоревич…
– Простите, полковник, я понимаю, что это приступ сиюминутной жадности, но все же… А, шли бы вы к черту, полковник!..
Из записи допроса 16.07.20.. г. 8.40
– Послушайте, я вам что, жужелица водяная, водорослями питаться? У меня от них разум кипит и волосы дыбом! Посмотрите, какая я зеленая!
– Это природный элемент, Дина Александровна…
– Да что вы говорите? Синильная кислота, между прочим, тоже природный элемент! И уголь в легких, от которого силикоз по роже, – тоже природный элемент! Сами тут сидите, пончики жрете!
– Да
– А мне тут с диатезом мучиться по милости ваших оловянных?
– Ладно, успокойтесь. Насколько я в курсе, других претензий у вас нет? Ни на условия хранения… простите, содержания, ни на обращение персонала вы не жалуетесь?
Пауза.
– Ну, если не считать, что меня взяли за жабры и вот уже неделю держат в подвешенном состоянии…
– А вы не считайте. Скоро ваши жабры вздохнут свободно. Есть мнение, что вас следует отпустить.
Пауза.
– Звучит неплохо. Одну?
– Всех. Коленом под зад.
– А вы отличный парень, капитан. Как я сразу не заметила? У вас глаза человечные, и лицо открытое, и хамите редко… А с чем, позвольте поинтересоваться, связано происхождение вышеупомянутого мнения?
– Вы не поверите, Дина Александровна, – с нежеланием иметь с вами дело. Вы отыгранный материал. И ставить на вас гриф «хранить вечно» – дорогое удовольствие. Вам и вашему спутнику будут возвращены вещи, деньги, загранпаспорта Эрлиха (ему уже не нужны) и даже эта несносная соплячка Русакова – делайте с ней, что хотите. Можете отвезти в Москву и сдать тетке.
– Подождите… Это что же выходит – вы не возражаете против нашего отъезда за рубеж?
– Совершенно справедливо. Катитесь на все четыре. Пургин в Иркутске уже снял вас с довольствия.
Длинная пауза.
– Нет, я решительно отказываюсь понимать… Может, объясните, в чем подвох?
– Такова наша с вами биография, Дина Александровна.
– А какова наша с вами биография, капитан?
– Верные делу демократии подразделения «Бастиона» профильтровали московское отделение. Взят под стражу Пустовой и два его заместителя. Взят руководитель «западного» отдела Графт. Могу вас порадовать: Бережнов Герман Игоревич – ваш давнишний куратор – не связан с заговорщиками. Арестованы два типа из Директории – министр финансов Полищук и министр без портфеля Муромский – ответственный за связи правительства с руководством естественных монополий – таких как «Росгаз» и «Топэнерго». Арестованы командующий Московским военным округом, руководитель Таможенного комитета, ректор Института экономики. А также несколько его заместителей, в том числе кандидат экономических наук Алла Викторовна Сташинская – вам ни о чем не говорят ее имя и отчество?
– Пожалуй…
– Далее работа переходит на уровень регионов. Работа кропотливая, неблагодарная. Мы не знаем, например, как подобраться к базе. А даже подберемся – что это дает? Она не одна. Мы не знаем, кто такой человек по имени Александр Николаевич – с ваших слов не последний администратор в подземном городище на Енисейском кряже. В стране, как вы догадываетесь, сотни тысяч Александров Николаевичей…
– Но ведь элементарный допрос Пустового, Сташинской…
– Осечка, коллега. Обоим – а их допрашивали параллельно – ввели препарат, «облегчающий понимание», и оба умерли в страшных мучениях от анафилактического шока.